Возразить на столь категорично высказанное объявление было нечего. Тем не менее несмотря ни на что Жуан и Паскаль, слишком далекие от мысли о том, что граф мог сам себя чем-то выдать, занялись поиском доносчиков, которых они не сумели обнаружить и разоблачить ранее. Паскаль уже знал от баронессы де Ферье, что Фирмен Лапрад хвастался ей своей изменой графу де Шале. Найденная в кармане убитого адвоката записка, подписанная Татьяной, позволила охотнику на негодяев выйти на след русской, но, узнав о результате дела Флери, Татьяна поспешила уехать из Парижа. Где она была? Вероятно, в каком-нибудь таинственном убежище, где она могла дождаться новой безрассудной выходки Шале. Получив некое тайное поручение от кардинала, покинул столицу и Лафемас. Не имея ни малейшей возможности узнать правду о произошедшем, Жуан де Сагрера и Паскаль Симеони, особенно после предостережения графа, могли теперь разве что случайно выяснить, что же случилось в действительности.
Жуан продолжал свою службу у кардинала, который питал к нему расположение. Что же до барона де Ферье, то он вел жизнь самую уединенную и печальную. Очень печальную. Пораженный смертью своего племянника и, вопреки очевидному, отказываясь верить в преступления, которые и были причиной смерти Лапрада, барон де Ферье вернулся в Бове со своей женой.
Дважды в неделю Паскаль получал письма от своей возлюбленной; дважды в неделю он писал ей в ответ. Эта корреспонденция была единственной отрадой двух любящих сердец, которых, казалось, небо сблизило лишь затем, чтобы они смогли в полной мере ощутить всю горесть разлуки.
* * *
Нам осталось сообщить еще некоторые подробности, почерпнутые также из исторических источников, касательно этого несчастного графа, которому герцогиня де Шеврез иногда, в минуты откровенности, говорила: «Увы, мой друг, хоть у вас и хорошего достоинства совесть, но это такой сосуд, который имеет свойство протекать».
Когда графа де Шале арестовали в Нанте, председателем комиссии, которой было поручено судить обвиненного, был назначен Мишель де Марильяк, министр юстиции, магистрат суровый, но честный. Помимо него, в комиссию входили также советники и рекетмейстеры парламента Бретани, с которыми герцогиня де Шеврез, не оставившая своего любовника, уже начинала кокетничать. Все уверяли ее, что жизни графа де Шале ничто не угрожает. Но, опасаясь, как бы граф не совершил какой-нибудь опрометчивый поступок, герцогиня желала во что бы то ни стало послать заключенному письмо, вследствие чего долго изощряла свой изобретательный ум в поисках надежного способа доставки. Наконец, вспомнив, что графу де Шале приказано отпускать роскошный стол, она позвала слугу, доставлявшего графу блюда, и, без особого труда уговорив его исполнить ее просьбу, вложила в крупный плод ананаса, из которого предварительно вынула мякоть, записку следующего содержания: