— «На базар»! — снова передразнил полицай. — На базар через паровозы не скачут и от полиции не утекают. Айда! Мы тебе такой базар покажем — сразу язык развяжешь.

Дуська ударил парня в лицо острым, сухим кулаком, потом дулом винтовки — в грудь.

— Руки назад. Идти — не оглядываться. А бежать попробуешь или перемолвишься с кем — уложу на месте.

Еще удар, прикладом по спине.

И вот Леня, еще минуту назад уверенный, что очень скоро вернется домой, в теплую хату, шагает посередине мостовой, в сопровождении двух полицаев с винтовками, направленными ему прямо в спину.

Уже совсем рассвело. Блестит, искрится на деревьях густой иней. Розовеют над крышами космы дымов. Во дворах и на улице появляются люди. Они останавливаются и молча, долго провожают глазами парня под конвоем полицаев.

— Забродиного парня за что-то схватили. Ведут куда-то. Должно, в полицию.

— За что ж они его?

— А теперь разве спрашивают, за что?

Весть переходит из уст в уста, со двора во двор, эстафетой передается вдоль улицы и наконец доходит до базарной площади.

31

31

Леню втолкнули в камеру, где сидел Савка Горобец.

Сдержав невольную дрожь при виде этого истерзанного, видно не раз уже битого человека, Леня поздоровался.

Савка, обрадовавшись свежему человеку, радостно ответил на приветствие и сразу же спросил:

— Это за что же тебя, а?

От этого вопроса Леня насторожился, ответил неохотно, хмуро:

— Не знаю…

Разговор не клеился. Савка еще спросил что-то и, не получив ответа, подумал, что парень, должно быть, до смерти перепугался, так же как он, Савка, и лучше его сейчас не трогать.