Значит… Значит, бить тревогу сию же минуту, напасть и арестовать, обыскать. Пока не спохватились…

За полчаса все силы жандармерии и полиции были подняты на ноги; всего под рукой оказалось вместе с отрядом Форста и несколькими надежными солдатами из «Тодта» (охрану лагеря военнопленных Форст трогать побоялся) тридцать пять человек. А этого, чтобы сразу, одновременно накрыть девять «точек» (так выходило по его расчетам), было явно недостаточно. Надо ведь не только арестовать десять — двенадцать человек (которые, кстати, могут оказать вооруженное сопротивление), но и обыскать, причем обыскать молниеносно. Стало быть, хочешь не хочешь, операцию надо разбить на два этапа.

«Ударить всей силою по центру, — решил Форст, — а те ребятишки никуда не денутся».

Центром «Молнии» он считал совхозную амбулаторию. Самыми опасными силами — клиентов доктора Пронина, окруженцев, живших на Курьих Лапках, поблизости от совхоза, а руководителем, во всяком случае одним из них, Володю Пронина.

Максиму Форст отводил роль хотя и важную, но, учитывая его инвалидность, второстепенную. «Ребятишками», которые «никуда не денутся», он считал Леню, Галю и Сеньку.

Варьку он вообще решил не трогать. Пускай не подозревает, что ее раскрыли. Еще при случае может пригодиться в качестве приманки… Кто знает, какие там у них связи да разветвления…

Приняв решение, Форст провел короткий инструктаж с подчиненными.

Операцию, которую Форст назвал про себя «Операция «Молния», оберштурмфюрер начал в половине первого.

Начал с тяжелым сердцем и без всякой уверенности в успехе.

32

32

— Полицаи парня какого-то поволокли…

— Забродиного парня арестовали…

Слух этот шелестом прошел вдоль улиц следом за Леней, которого вели под винтовками Оверко с Дуськой, и наконец докатился до базара.

— Полицаи поймали Леньку Заброду!

От кого первого услышал Сенька эти слова, он потом припомнить не мог. Знал только, что стоял возле длинного, сбитого из неструганых досок стола, меняя у какой-то старой спекулянтки поношенную отцову сорочку на несколько стаканов синеватой крупной соли. Сначала слова эти как-то не дошли до его сознания, и только через две-три минуты он тревожно насторожился.

— Кого? — переспросил он, надеясь, что ошибся.

— Леньку Заброду. У них еще хата сгорела!

Рука, державшая стакан с солью, дрогнула. Но пальцы сразу же крепче стиснули холодное стекло. «Спокойно, — приказал себе Сенька, чувствуя, как сводит кожу на черепе, — спокойно! Ни о чем больше не расспрашивать. И сейчас же к Максиму… Немедленно, как можно скорее!»