— Я требую удовлетворения, — настойчиво говорит Вируэс.

Корсар поверх его плеча глядит на перешеек, тянущийся до самого замка Санта-Каталина. Это единственное место, где можно вдали от нескромных глаз выяснить отношения, но и его, по счастью, отлив откроет лишь через два часа. Ему до смерти хочется сцепиться с этим фертом, но только, боже избави, не устраивать здесь поединок по всей его нелепой форме — с секундантами и протоколом. Бред какой-то. Дуэли запрещены законом. В самом лучшем случае он может лишиться каперского свидетельства и должности капитана «Кулебры». Не считая тех неприятностей, которые эта история доставит дону Эмилио и его сыну. И само собой, Лолите Пальме.

— Я через двое суток снимаюсь с якоря, — нейтральным тоном отвечает он.

Сказано так, как надо, с поднятой головой. Звучит как если бы он размышлял вслух. Никто не посмеет сказать, что он сдрейфил. Вируэс оглядывается на своих. Один — седоусый, благообразный артиллерийский капитан — чуть заметно качает головой. Теперь колеблется Вируэс — Пепе Лобо чувствует это. В самом деле, лучше бы перенести на другой день.

— Дону Лоренсо рано утром заступать в караул, — говорит седоусый. — На рассвете возвращаемся на Исла-де-Леон. Он, я и эти господа.

Пепе Лобо с непроницаемым видом по-прежнему пристально смотрит на Вируэса.

— Сложности, как я понимаю.

— Похоже на то.

Обе стороны пребывают в нерешительности, под которой Пепе Лобо лишь скрывает облегчение. Погодим, думает он, а там видно будет. Любопытно, а несостоявшийся противник тоже перевел дух? Он чувствует, что так оно и есть.

— Что ж, в таком случае перенесем наш разговор.

— Надеюсь, милостивый государь, ненадолго.

— Бросьте вы своих «милостивых государей», язык об них сломаешь… Я, дружище, тоже на это надеюсь. Хотя бы для того, чтоб оттереть вам с лица эту улыбочку.

Артиллерист снова вспыхивает. Пепе Лобо кажется даже — в следующую секунду тот все же бросится на него. Если попробует дать пощечину, соображает он, отобью горлышко у бутылки и морду изрежу. А там — будь что будет.

— Я вам никакой не «дружище», — с негодованием отвечает Вируэс. — И если бы сегодня ночью…

— Если бы да кабы…

Грубо расхохотавшись, корсар выуживает из кармана две серебряные монеты. Швыряет их хозяину заведения. Поворачивается к капитану спиной и идет прочь. Позади — сперва до дощатому настилу, а потом по песку — он слышит неровные шаги Рикардо Мараньи.

— Не верю своим ушам… Мне проповеди читаешь о пользе благоразумия, а сам через пять минут нарываешься на поединок.

Пепе Лобо снова смеется. Теперь, главным образом, над собой.