14
14
— Странное это дело.
Симон Дефоссё в тусклом свете свечи, воткнутой в горлышко бутылки, внимательно рассматривает человека напротив. Типично испанское лицо — оливково-желтое, четко очерченное, с крючковатым носом. Густые курчавые бакенбарды переходят в усы. Взгляд темных глаз бесстрастен. Но в этом бесстрастии таится угроза. Похож по виду на военного или даже на геррильеро — из тех, что никуда не годны в открытом бою, но страшны, когда нападают из засады или застают врасплох. Однако Дефоссё уже знает, что неожиданный посетитель служит в полиции, и уж наверно не на рядовой должности. Если хватило денег и связей, чтобы оказаться здесь с охранной грамотой по-испански и по-французски в кармане. Если по дороге сюда не был ни схвачен, ни убит.
— Дело, которое мне без вашего содействия не решить, господин майор.
— Капитан, с вашего позволения.
— А-а, виноват.
Говорит по-французски довольно уверенно и правильно, отмечает Дефоссё. Раскатывает, как все испанцы, «р» да иногда, подыскивая подходящее слово, опускает глаза, морщит лоб. Однако понять его можно без труда, объясняется свободно. Несравненно лучше меня, вынужден признать капитан, который по-испански знает только
— Вы отвечаете за свои слова?
— Я отвечаю за дела. А дела таковы, что из семи убитых девушек трех обнаружили там, куда вскоре после этого упали бомбы. Ваши бомбы.
Испанец сидит на колченогом расшатанном стуле, а несколько минут назад извлек из внутреннего кармана своего темно-коричневого редингота — просторного, длиной до пят — и разложил перед капитаном план Кадиса. Лейтенант Бертольди, который стоит снаружи на карауле, следя, чтобы никто не помешал беседе, обыскал незнакомца, когда тот появился, и удостоверился, что оружия при нем нет. Симон Дефоссё устроился на пустом зарядном ящике, прислонившись спиной к облезлой стене превращенного в склад огнеприпасов старого дома, что стоит на дороге из Трокадеро в Эль-Пуэрто-де-Санта-Мария, невдалеке от банки, на которой чуть больше часа назад высадился этот странный гость. Долгий опыт общения с испанцами учит, что никому из них ни верить, ни доверять нельзя. Так что французский капитан, положив шляпу на стол, накинув на плечи шинель, держит саблю между колен, а заряженный пистолет — за поясом.
— И во всех случаях дул восточный ветер, левантинец, как у нас говорят, — добавляет посетитель. — Умеренный. И бомбы во всех трех случаях взрывались.