— Манерное, будет правильней сказать.

— Пусть будет манерное, — Макс отпил глоток джина. — Суть одна.

— Впрочем, то, что надвигается на нас, манерным никак не назовешь.

Макс проследил взгляд композитора. Компадрон, оставив белокурую девицу за столиком, рядом с ее спутницей, теперь приближался к ним характерной походкой удальца из предместья — неторопливо, уверенно, мерным шагом ступая по полу с хорошо отработанной мягкостью. Для полноты картины и в качестве фона, подумал Макс, не хватает только стука бильярдных шаров.

— Если вдруг что пойдет не так, — быстрым шепотом проговорил он, — не останавливайтесь поглядеть. Пулей выскакивайте отсюда и прыгайте в машину.

— Что может пойти не так? — осведомился де Троэйе.

Отвечать было уже некогда. Компадрон стоял перед ними неподвижно и очень серьезно, с низкопробной элегантностью заложив левую руку в карман пиджака. И смотрел на Мечу Инсунсу, как будто за столом она была одна.

— Не желаете ли станцевать, сеньора?

Макс метнул беглый взгляд на графин с джином. В случае надобности осколок толстого стекла, разбитого о край стола, становится вполне приличным оружием. Хватило бы только времени задержать компадрона, дать супругам уйти.

— Не думаю, что… — начал он негромко.

И обращался к женщине, а не к тому, кто приглашал ее, однако Меча поднялась и совершенно бестрепетно ответила:

— Угодно.

Неторопливо сняла перчатки, положила их на стол. Посетители, как один, воззрились на нее и на ее кавалера, который ждал, не выказывая нетерпения. И вот, дождавшись, правой рукой обхватил ее талию чуть выше того места, где начинался плавный изгиб бедра. Меча положила свою левую руку ему на плечо, и они, сблизив головы сильнее, чем это допускалось обычным танго, однако держась не вплотную и при этом не глядя друг на друга, заскользили по площадке среди других пар. Всякий сказал бы, что они много раз уже танцевали вместе, подумал Макс, однако вспомнив, как в свое время, на борту «Кап Полония», легко приноровилась к нему Меча, а он — к ней, перестал удивляться. Эта женщина, конечно, отличалась редкостной чуткостью и даром приспосабливаться к любому хорошему танцору. Нынешний кавалер, в сознании своей брутальной неотразимости, умело вел ее, искусно сплетал на полу невидимые арабески. Пара мягко покачивалась; Меча повиновалась ритму и безмолвным приказам, которые партнер отдавал ей легким нажимом пальцев и чуть заметными движениями. Вот внезапно он сделал корте, с щеголеватой небрежностью оторвав правую пятку от пола, а носком описав полукруг, и, к удивлению Макса, женщина очень непринужденно совершила полный оборот вокруг своей оси, скользнув в одну, а потом в другую сторону, когда кавалер притянул ее к себе вплотную, а потом оттолкнул, снова притянул и снова оттолкнул и просунул ногу меж ее колен с таким безупречным трущобным форсом, с таким классическим окраинным шиком, что на лицах наблюдавших за танцем из-за столиков отразилось полное одобрение.