— Ты могла бы жить своей жизнью.

— А кто тебе сказал, что эта жизнь не моя?

Она слегка постукивает ногтями по сигаретной пачке. Потом вытягивает одну, и Макс предупредительно дает ей прикурить.

— Хорхе очень похож на тебя.

Меча, выпустив дым, смотрит на Макса как-то опасливо:

— Да? Чем же?

— Ну, внешне, разумеется. Высокий, тонкий… И когда улыбается, в глазах появляется что-то такое, отчего они напоминает твои. Что собой представлял его отец-дипломат? Я плохо помню его. Приятный такой, изысканный господин, да? Мы ужинали в Ницце… И было, кажется, еще что-то.

Меча в сероватых спиралях дыма, тающего под легчайшим ветерком с моря, которое — совсем рядом, слушает с любопытством.

— Тебе не приходило в голову, что отцом Хорхе мог бы стать ты?

— Я умоляю тебя, не говори ерунды.

— Вовсе не ерунда. Задумайся на минутку. Сколько лет Хорхе? Двадцать восемь. Сопоставь.

Макс беспокойно ерзает на стуле.

— Ради бога… Это мог быть…

— «Кто угодно», ты хочешь сказать?!

Она, кажется, обижена и уязвлена. И, затуманившись, резко ввинчивает, давит сигарету, растирает ее в пепельнице.

— Можешь не тревожиться. Он не твой сын.

Макс тем не менее не может выбросить эту мысль из головы. Он продолжает угрюмо размышлять. Делать нелепые подсчеты.

— Но тогда, в последний раз, в Ницце…

— Ах, да перестань, прошу тебя!.. К черту тебя заодно с Ниццей.