— Ну, если говорить конкретно, — Барбареско снова поглядел на своего товарища, словно заручаясь его согласием, хотя тот не говорил ни слова и вообще сидел с каменным лицом, — нас интересует ваша способность внедряться в жизнь некоторых беспечных людей и особенно — обеспеченных женщин. Кроме того, вы не раз выказывали удивительную способность лазить по стенам, выдавливать оконные стекла и вскрывать несгораемые шкафы… Последнее повергло нас в неподдельное удивление, в коем мы пребывали до тех пор, пока один ваш давний знакомец Энрико Фоссатаро не разрешил наши сомнения.

Макс, оставаясь невозмутим, погасил докуренную сигарету.

— Впервые слышу это имя.

— Как странно… Он-то как раз очень высоко вас ценит… Не так ли, Доменико? Отзывается о вас как о славном малом и настоящем джентльмене. Это его слова.

Внешне Макс был по-прежнему непроницаем, но в душе не мог не улыбнуться при упоминании этого имени — долговязый худосочный чопорный Фоссатаро сначала держал в Конфорти фабрику по изготовлению сейфов, а потом применил свои технические умения по части их взламывания. С Максом они познакомились в кафе бухарестского отеля «Капса» в тридцать первом году и несколько раз объединяли свои таланты и навыки в небезвыгодных начинаниях. Это он научил Макса вырезать алмазом оконные стекла и витрины, а также азам слесарного дела, нужного, чтобы потрошить сейфы и несгораемые шкафы. Энрико Фоссатаро обладал редким даром действовать чрезвычайно аккуратно и чисто, причиняя жертвам своим минимальный ущерб. «Богатых людей надо грабить, — любил повторять он, — а не обижать. Обычно от взлома они худо-бедно защищены, а от неуважительного отношения страдают». До той поры, пока Энрико не сделался полезным членом общества, вступив, как и многие другие, в фашистскую партию, в уголовной Европе он был фигурой легендарной. Страстный книгочей, он однажды забрался в некий дом в Вероне, но, когда узнал, что дом принадлежит писателю Габриэле Д’Аннунцио, отменил дело и ушел. Прославил его и другой эпизод: проникнув в квартиру и усыпив няньку эфиром, Фоссатаро дал соску проснувшемуся и заплакавшему младенцу, меж тем как подручные продолжали грабить.

— И вы, помимо того, что человек обходительный, с прекрасными манерами истинного жиголо, еще и настоящий громила. Cambrioleur,[693] как сказали бы изысканные французы. Хоть и в белых перчатках.

— Вероятно, я должен изобразить недоумение?

— Не стоит. В данном случае знать о вас все — невелика заслуга. Мы с Доменико имеем в своем распоряжении ресурсы всего государства. Вам известно, наверное, что итальянская полиция — лучшая в Европе. Самая эффективная.