— Вспомни историю футболиста Стрельцова.

Бутылка вина успела обойти стол, покуда капитан и Ламбертуччи обсуждали случившееся со Стрельцовым: он, один из лучших в мире футболистов, игрок уровня Пеле, жестоко поплатился за отказ перейти из родного «Торпедо» в московское «Динамо» — команду КГБ. Его осудили по сфабрикованному обвинению и отправили в сибирский лагерь. Он вернулся через пять лет, но его футбольная карьера была сломана.

— Такими методами они действуют, — говорит Ламбертуччи. — И Соколова может постичь та же участь. За доской он кажется очень спокойным, но можно представить, что там у него внутри… Когда вокруг неотступно — все эти тренеры, секунданты, телохранители, когда тебе то и дело звонят из Кремля и Хрущев твердит, что социалистический рай надеется на него, и эти надежды нельзя не оправдать…

Тедеско согласно кивает:

— Истинное советское чудо, что они при всем этом умудряются еще хорошо играть в шахматы. И собираться в нужный момент.

— А как насчет всякого рода «грязной игры»? Без нее не обходится? — как можно более осторожно спрашивает Макс.

Тедеско криво усмехается, щуря свой единственный глаз:

— Помилуй, как можно? Как ты ее обойдешь? Они сызмальства приучены подстраивать замысловатые и сложные каверзы.

И начинает рассказывать о некоторых. На прошлом чемпионате мира в Маниле, когда Соколов встречался с Коэном, сотрудник советского посольства сидел в первом ряду и беспрестанно щелкал фотоаппаратом со «вспышкой», ослепляя израильтянина. На олимпиаде в Варне русские посадили в зал парапсихолога, который силой внушения мешал соперникам сосредоточиться. Еще уверяют, что секунданты Соколова, защищавшего свой титул в матче с югославом Монфиловичем, передавали своему подопечному указания вместе с йогуртами, которые тот ел во время партий.

— Но самое замечательное было с Бобковым, который бежал из Советского Союза, попросив политического убежища, — на турнире в Рейкьявике агенты сумели пропитать его белье, сданное в прачечную при отеле, бактериями, вызывающими гонорею.

Макс понимает, что настал благоприятный момент.

— А бывает так, — спрашивает он словно между прочим, — что шпионы внедрены в команду соперника? Ну там, аналитики…

— Аналитики? — Ламбертуччи взглядывает на него с живым интересом. — О-о, Макс, я вижу, ты стал разбираться в таких тонкостях…

— Да почитал кое-что…

Да, случается иногда, подтверждают оба собеседника. Были громкие скандалы, вроде заявлений одного из секундантов норвежского гроссмейстера Аронсена, который встречался с Петросяном незадолго до того, как Соколов лишил его чемпионского титула. Секундант, англичанин по фамилии Бирн, признался, что передавал сведения организаторам тотализатора, причем ставки на каждую партию доходили до двух тысяч рублей. Вскоре выяснилось, что сведения эти прямиком шли в КГБ, а оттуда — в команду Петросяна.