– Ничего не понимаю. Абсолютно.

Не теряя терпения, Онорато Бонафе кратко обрисовал ему положение вещей: «Картухано», церковь, возможность использования земли, на которой она стоит. Приходский священник, несколько сомнительный тип, конфликтующий с архиепископом Севильским и находящийся под угрозой дисциплинарного взыскания или чего-то в том же роде. Две случайных – или кто их знает каких – смерти. Специальный посланник из Рима. И, гм, красавица жена, или бывшая жена, дочь герцогини дель Нуэво Экстреме, И вот она и этот священник из Рима…

Он вдруг остановился, увидев выражение липа Га-виры. Банкир шагнул к нему, глядя в упор.

– Ну, в общем, вы понимаете, – быстренько закруглился Бонафе. – Я рассказываю вам это, чтобы вы составили себе представление… Мы опубликуем всю эту историю на следующей неделе. И разумеется, ваше мнение или ваши слова были бы крайне важны.

Банкир продолжал молча смотреть на него. Онорато Бонафе решил улыбнуться, чтобы показать, как терпеливо он ждет ответа, но улыбка что-то не получилась.

– Вы, – проговорил наконец Гавира, – хотите, чтобы я рассказал вам.

– Совершенно верно.

Мимо прошел Перехиль, и при виде Бонафе в его взгляде, как показалось Гавире, промелькнула тревога. Гавира испытал мгновенный соблазн позвать его и спросить, связано ли это с присутствием журналиста на выставке, но момент был неподходящим для очных ставок. К тому же он испытывал гораздо большее искушение – пинками выкинуть этого скользкого толстяка с манерами шантажиста.

– А если я поговорю с вами, что мне это даст? Улыбка Бонафе наконец-то расцвела во всю ширь, наглая и самоуверенная. Вот это разговор, означала она.

– Ну, вы сможете контролировать информацию. Дать свою версию событий… – Бонафе сделал многозначительную паузу. – Чтобы вам было яснее – обретете сторонников в нашем лице.

– А если нет?

– Тогда совсем другое дело. Репортаж в любом случае будет опубликован, но вы упустите свой шанс.

Теперь улыбнулся Гавира, и это была улыбка Аренальской акулы.

– Это похоже на угрозу.

Журналист покачал головой: похоже, он не знал об этом прозвище.

– Да нет же, ни в коем случае. Я просто открываю свои карты. – Его свиные глазки под набрякшими веками блеснули жадным блеском. – Я играю с вами честно, сеньор Гавира.

– И почему же это вы играете со мной честно?

– Н-ну… не знаю. – Бонафе оправил полы своего мятого пиджака. – Наверное, потому, что в глазах общественного мнения вы вызываете симпатию… так сказать, ваш образ… ну, вы понимаете: молодой банкир, внедряющий новый стиль, и так далее. Вы хорошо получаетесь на фотографиях, нравитесь дамам. Одним словом, вы – товар, который хорошо продается. Вы сейчас в моде, и мой журнал может весьма способствовать тому, чтобы вы оставались в моде. Считайте это операцией по поддержанию имиджа. – Тут он придал своему лицу соответствующее выражение. – А вот ваша супруга…