* * *

Объекты обнаружены, сообщил Языков. Мне только что звонил один коллега, который мне кое-чем обязан. Так что я буду держать тебя в курсе. Он сказал ей это по телефону накануне встречи с итальянцами – вскользь, между прочим, говоря на совсем другие темы. Тереса в это время обсуждала со своими людьми вопрос о приобретении восьми девятиметровых надувных лодок, которые могли бы храниться в одном из промышленных корпусов Эстепонского порта до самого момента их спуска на воду. Окончив разговор, она закурила, чтобы дать себе время подумать. Интересно, как ее русский друг собирается решить эту проблему. Пати смотрела на нее, и Тереса с внезапным раздражением подумала: иногда она будто угадывает мои мысли. Кроме Пати (Тео Альхарафе находился на берегах Карибского моря, а Эдди Альварес, отстраненный от административной работы, занимался банковскими документами в Гибралтаре), на собрании присутствовали двое новых советников «Трансер Нага»: Фарид Латакия и доктор Рамос. Латакия, ливанец-христианин, владел компанией, занимавшейся импортом; на самом же деле под ее прикрытием он занимался тем, что доставал все необходимое. Маленький, симпатичный, нервный, с лысеющей макушкой и пышными усами, он сумел сколотить кое-какой капиталец на контрабанде оружия во время Ливанской войны, а теперь жил в Марбелье. При наличии соответствующих средств он мог раздобыть хоть луну с неба. Благодаря ему «Трансер Нага» располагала теперь надежным маршрутом: старые сейнеры, частные яхты или дышащие на ладан малотоннажные торговые суда, прежде чем загружаться солью в Торревьехе, принимали в открытом море груз кокаина, попадавшего в Марокко через Атлантику, а в случае необходимости служили базой катерам, работавшим в восточной части андалусского побережья.

Доктор Рамос, некогда врач торгового флота, в организации Тересы Мендоса был тактиком: планировал операции, намечал пункты погрузки и выгрузки, разрабатывал отвлекающие маневры и меры маскировки. Лет пятидесяти, седой, очень худой и высокий, какой-то неухоженный с виду, он всегда ходил в старых вязаных куртках, фланелевых рубашках и мятых брюках. Он курил трубки с обуглившимися чашечками, аккуратно и неторопливо (он был самым спокойным человеком на свете) наполняя их английским табаком из жестяных коробочек, которые оттопыривали ему карманы вместе с ключами, монетами, зажигалками, щеточками для прочистки трубок и другими самыми неожиданными предметами. Однажды он доставал платок – со своими инициалами, как в старину, вышитыми в уголке, – и у него из кармана выпал фонарик с подвешенным к нему рекламным брелочком йогурта «Данон». На ходу доктор Рамос громыхал, как жестянщик.