– Тогда объясните мне, почему, в итоге вы так ничего и не предприняли против Тересы Мендоса.

Несколько мгновений он обдумывал мой вопрос – возможно, чтобы решить, не заключается ли в слове «объясните» неповиновения. Но в конце концов решил оправдать меня. In dubio pro reo [[980]]. Или что-то в этом роде.

– Я уже говорил вам, – ответил он наконец. – Мне не хватило времени, чтобы собрать достаточно материала.

– Невзирая на Тео Альхарафе?

Он опять сурово воззрился на меня. Ему явно не нравился ни я сам, ни мои вопросы, и это, разумеется, не помогало делу.

– Все, что связано с этим именем, является конфиденциальной информацией.

Я позволил себе слегка улыбнуться. Да ну же, судья. Мы чересчур далеко зашли, чтобы отступать.

– Ведь это уже не имеет значения, – сказал я. – Полагаю.

– Для меня имеет.

Я немного подумал.

– Я предлагаю вам соглашение, – объявил я вслух. – Я не касаюсь Министерства юстиции, а вы мне рассказываете об Альхарафе. Договор есть договор.

Пока он размышлял, я сменил свою улыбку на просительное выражение.

– Согласен, – наконец произнес он. – Но некоторые подробности я оставлю при себе.

– Правда, что вы предложили ему неприкосновенность в обмен на информацию?

– На этот вопрос я отвечать не буду.

Плохое начало, подумал я. И, задумчиво покивав, возобновил расспросы:

– Уверяют, что вы здорово прижали его. Собрали на него большое досье, а потом сунули эту папку ему под нос. И что это никак не касалось контрабанды наркотиков Говорят, вы зацепили его на налогах.

– Возможно.

Он бесстрастно смотрел на меня. Ты излагаешь, я подтверждаю. И не проси у меня большего.

– «Трансер Нага»?