Поднимаясь по лестнице с бутылкой под мышкой, он вскрыл конверт. Внутри оказалась лишь визитка отеля с приписанными карандашом цифрами 12. Фалько посмотрел на номера. 12-й был направо по коридору. Он дошел до двери, секунду подумал, вынул «браунинг» и дослал патрон в ствол, стараясь, чтобы затвор не лязгнул. Потом снова спрятал пистолет в карман куртки и трижды мягко постучал. Дверь открылась, и Фалько обомлел, потому что на пороге увидел Пакито-Паука в полосатой пижаме и комнатных туфлях, с сеткой на напомаженных волосах.

Когда Фалько вышел из-под душа и вытерся, Паук сидел на табурете. Сеточку он снял, зато поверх пижамы надел шелковый халат. И чувствовал себя вольготно, как дома.

– Отделали тебя на славу, – заметил он безразличным тоном. – Расписали как яичко пасхальное. Живого места нет.

Фалько протер запотевшее зеркало над раковиной и критически оглядел себя. Лиловатые круги под глазами, небольшие синяки на скулах и на лбу. На шее, на запястьях и лодыжках глубокие следы от проволоки. Живот до самых ребер – один сплошной кровоподтек.

– Ты сейчас не такой хорошенький, как обычно. Попортили малость личико, – не без злорадства сказал Паук.

Губы его расползлись в улыбку удовольствия, и Фалько подозрительно взглянул на него в зеркало. После того как Паук на машине доставил его из Саламанки в Гранаду, они не виделись. И Фалько уж никак не ожидал, что тот окажется здесь, в Аликанте. Хотя, вдруг сообразил он, вытершись окончательно, это кое-что объясняет. Или до известной степени проясняет.

– Ты мне еще не сказал, что тут делаешь.

– Правда. – Паук провел пальцем вдоль выщипанных бровей. – Не сказал.

Знакомы эти двое были не очень близко. Четыре месяца прослужили вместе в Группе Грязных Дел, где Паук был всего лишь простым исполнителем и время от времени курьером. Перед войной он поднаторел на убийствах синдикалистов в Барселоне. Всему свое время: пока Фалько после еще двух таблеток и еще двух бокалов коньяка принимал душ, разговор вертелся вокруг ареста и загадочного освобождения. Как ни странно, Паука оно не слишком удивило, как и задержание ночью посреди улицы.

– Тебе очень повезло.

Фалько вспомнил, что этими же словами простился с ним лысый. Он поднес к губам горлышко бутылки и сделал еще глоток. Долгим, внимательным взглядом окинул Паука.

– Адмирал шлет тебе поклон, – сказал тот.

Фалько продолжал недоверчиво его разглядывать. Он умножил два на два, и произведение ему не понравилось.

– Ты пока не ответил на мой вопрос. Итак, что ты тут делаешь?

– Я думал, ты знаешь, потому что ночью тебе через «Радио Севильи» отправили сообщение. Друзьям Феликса, как положено.