– Ну, теперь уяснил?

Фалько кивнул. Уяснил. И мог теперь даже заполнить пустые клеточки. Адмирал – близкий друг Николаса Франко, родного брата каудильо и куратора всех спецслужб. Он-то и взял все на себя. Высокая политика и сложная красивая комбинация с немцами, с фалангистами, с чертом и дьяволом. А всю вину свалить на красных.

– А они-то в курсе дела?

– Красные?.. Не знаю. – Паук полюбовался своими отполированными ногтями. – Но если представлять себе, как это действует… Донос, засада на дороге, вождь «Фаланги» отправляется обратно в каталажку, а его приверженцы с пением партийного гимна превращаются в мучеников за святое дело… – Он поцеловал кончики пальцев, словно отведав изысканное кушанье. – Все чисто и гладко.

– Да их же больше двадцати человек, считая тех, кто уже здесь.

– Что делать, дружище… Государственные интересы.

– А я, значит, должен буду завести их в ловушку?

– Боюсь, что да.

– Два десятка жизней… Ты понимаешь, что говоришь?

Паук скривил губы:

– Генералы Франко каждый день жертвуют сотнями жизней. Ну и потом, у тебя репутация человека, которого чужие жизни мало беспокоят.

– А тебя?

Тот вместо ответа глумливо ухмыльнулся.

– Ах, вот почему меня освободили… – протянул Фалько. – Получили сведения и предпочли держать меня на воле… Твоя работа, да? Ты их навел на меня и ты же сделал так, чтоб отпустили.

– Вот еще. Что за бредни…

– Врешь ведь!

– Я сказал тебе, кто меня послал и зачем. На этом – точка.

Фалько наконец встал. Сжал кулаки. Накопившаяся ярость и горькое разочарование, память о ночи, которая могла стать в его жизни последней, и обида на то, как его использовали втемную, – все это требовало разрядки.

– Твоя работа, твоя, мразь поганая!

Паук не изменился в лице и даже не шевельнулся. Но откуда ни возьмись в правой руке у него вдруг появился складной нож. Паук не открывал его и не делал никаких угрожающих движений, просто взвешивал на ладони. И поглядывал на него с любопытством, словно недоумевая, как это он сюда попал.