– Надо идти.

Помог ей подняться и повел, поддерживая, покуда она ковыляла, кривясь от боли в непослушных затекших ногах.

– Внизу машина. Сумеешь дойти?

– Дойду, наверно.

– Тогда пошли. Осторожно, потихоньку… Обопрись на меня. Вот так… Хорошо…

Ева склонила голову к нему на плечо:

– Куда ты меня везешь?

– Подальше отсюда, – туманно ответил Фалько.

Они прошли мимо двух убитых в коридоре, медленно спустились по лестнице на первый этаж. Подходя к двери, она взглянула на третий труп, распростертый на полу в луже крови.

– Зачем ты это делаешь?

Фалько продолжал придерживать ее за талию. Потом открыл дверь и нащупал в кармане пистолет, вглядываясь во тьму и пытаясь распознать в ней новые опасности. Но все казалось спокойно.

– Чтобы стереть с его рожи эту улыбочку, – ответил он.

Он ехал, не останавливаясь, весь остаток ночи: Ева, укрытая двумя пальто, спала на заднем сиденье. Фалько держал руль, разгоняя сонную одурь бесконечными сигаретами; автомобильные фары, отражаясь от белых полосок на стволах деревьев вдоль обочины, высвечивали твердый профиль на темных стеклах. Он вел уверенно, осторожно и внимательно. Маршрут был ему хорошо знаком. И потому, избегая постов и населенных пунктов, он несколько раз сворачивал на второстепенные дороги и на грейдеры, тянувшиеся меж сумрачных равнин. Время от времени брал термос, лежавший на соседнем сиденье, отпивал глоток совсем почти уже остывшего кофе. Он покрыл за пять часов сто тридцать километров до границы и, когда две трети пути были уже позади, остановился, чтобы залить в бензобак три канистры, предусмотрительно положенные в багажник. Ева, приняв из рук Фалько таблетку аспирина, немного ослабившего боль, спала очень глубоко и крепко, лишь изредка коротко и отрывисто постанывая во сне. И казалась ребенком, которого мучают кошмары, и Фалько предполагал, что в кошмаре этом она все еще лежит, привязанная к кровати.

Подъехали к границе, когда в небе над оставшейся позади Испанией уже зарозовела заря. На этом участке маленьким мостиком через реку Дуэро не пользовался никто, кроме контрабандистов и крестьян из окрестных деревень. К удивлению Фалько, сильно опасавшегося именно этого момента, проверка документов сошла гладко. Подлинные удостоверение НИОС и паспорт вместе с фальшивым мандатом, который он сам себе выписал – приказом генерального штаба срочно доставить в Португалию лицо, чье имя не подлежит разглашению, – произвели магическое действие на сонного усатого капрала Гражданской гвардии, в первом свете зари подошедшего к автомобилю. Начальник поста, без сомнения, привык, что через границу туда и обратно постоянно шастает множество контрабандистов, беженцев и прочего странного народа. Фалько даже не пришлось прибегнуть к пятистам песетам, приготовленным в качестве второго аргумента (третьим был пистолет со снова привинченным глушителем). Проглядев документы, капрал вернул их, поднес руку к своей лакированной треуголке и поднял шлагбаум. Его коллега на португальской стороне, метрах в ста от мостика, бумаги не стал и смотреть, ограничился лишь тем, что сунул деньги в карман и, протирая закисшие глаза, вернулся в караулку.