– Как бы то ни было, я – известней.

– Только не во Франции.

Гейтвуд с вызовом придвинулся к Баярду почти вплотную. Невероятно, подумал Фалько, сколько же спиртного способен заглотнуть этот американец. И, если бы не пьяно блестевшие глаза за стеклами очков, по нему не скажешь.

– Все твои самолетики, Лео, – это чистая хрень. Настоящие мужчины дерутся на земле, лицом к лицу.

– Учту, как пойду в следующий раз драться, – сказал Баярд и, полуобернувшись к Эдди, добавил: – Напомни мне, пожалуйста, вдруг забуду.

– Непременно.

– Давно заметил, бабы почему-то с ума сходят по летчикам, – процедил Гейтвуд. – Твари.

– А тебе не дают, – сказала Эдди.

– Спокойно, спокойно, – вмешался Баярд.

– Да я очень спокоен.

Американец глубоко вздохнул, огляделся и наконец заметил Кюссена:

– А вы-то откуда такой взялись?.. Турок, что ли? Не люблю турок.

Тот слегка прищелкнул каблуками:

– Австриец, с вашего разрешения.

– Да ну? Правда австриец?

– Точно так. К вашим услугам.

– А известно вам, сколько осколков австрийской шрапнели вытащили из меня в Италии, а?

– Двести, – скучливо проговорила Эдди. – И столько же раз ты об этом рассказывал.

– Двести двадцать семь!

Он похлопал себя ладонью по ноге, как будто она все еще болела.