– Он намного умнее.

– Почему Гришенко думает, что все кругом евреи?

– Это просто. Он наслаждается страданиями других. А никто не любит страдания больше, чем евреи. Так что Гришенко устраивает, черт побери, настоящий цирк. Это что-то вроде сговора, я думаю.

– Он решил, что я еврей, но не убил меня.

– Он не был уверен. Он называет евреем любого, кто кажется ему немного «неправильным». Если люди начинают ныть и унижаться, он решает, что прав. Простая логика, не так ли? Здесь нет никакой тайны. Он – дикий пес и может учуять страх. Если хотите, чтобы он о вас хорошо думал, будьте таким же жестоким, как и он.

– Не понимаю вашего цинизма. – Голова у меня раскалывалась.

– Все мы выживаем, как можем. В мире, который нас окружает, приходится искать сильных хозяев.

– А почему бы не стать самому себе хозяином?

– Это второй тип выживающих. Я изучал историю, когда был кадетом. В армии я прослужил большую часть жизни.

Я угадал. Такой способ расслабления был привычен всем кадровым военным; экономия собственной энергии и энергии других. Бог знает, какие страсти в самом деле дремали в нем. Но он не позволил бы им проснуться. Такое он получил воспитание. Ермилов делал все, что мог. Лишившись своих убеждений, царя, Бога, он отчаянно рационализировал ситуацию, подыскивая наиболее подходящего кандидата, способного занять место государя. По крайней мере, именно так полагал я.

Меня теперь поражает, как близко мы в России подошли к основанию новой династии. Я воображаю, что мы могли получить царя Григория – Распутина. Или царя Григорьева. Или нового Петра – Краснова. Я уверен, что ни один из них не признавал величия собственных амбиций. Но они позволили бы своим сторонникам возвести их на царство. Распутин мог бы зваться теократом всея Руси. Чего бы он смог достичь? Просвещения? Или века террора, сопоставимого с ленинским? Стал бы он Лоренцо Великолепным или Савонаролой?[131] Или нам нужны оба в одном лице? Очевидно, именно так. Студент-семинарист из Грузии, Сталин, стал в конце концов и пастырем, и вождем. Он раздвинул границы Российской империи. Керенский не пожелал прибегнуть к кнуту. Он кричал на нас, как истеричная мать кричит на детей, умоляя их хорошо себя вести. Сталин объявил, что в России должна установиться дисциплина; и дисциплина установилась. Мы пережили века сумерек, и мы пережили Серебряный век. В отдаленном прошлом у нас случались и мгновения Золотого века. Мы тосковали по этим золотым векам. Но, наступив, они напоминают золотую арктическую осень, которая длится один-единственный день. А потом приходит зима.