Получение же мною (и всеми членами моей семьи, естественно) «вида на постоянное жительство» давало бы Денису и Ксюшке возможность платить за учёбу в любом университете ЮАР наравне с гражданами страны в пределах 5000 долларов США в год, включая проживание в общежитии и питание (пока это самая низкая плата в мире), и, более того, право на получение работы моей жене и моим детям после окончания университета.

Накануне моего экзамена мы получили известие из университета Кейптауна, что Денис, как студент-иностранец, должен будет платить в этом году двойную плату (и всё равно это остаётся самым дешёвым университетским образованием в мире!).

Студентам-второкурсникам разрешалось подать прошение об индивидуальном рассмотрении их финансового состояния. Денис по моему науськиванию написал в прошении: отец – хирург, работает в государственном госпитале за зарплату зауряд-врача, поскольку у него иностранный диплом специалиста; мама – инженер, но работать не может, поскольку она иностранка, но отец платит такие же налоги, как и любой гражданин ЮАР.

Надежд на успех прошения мало, никого не тронут проблемы русского парня: часть университетов ЮАР закрыли, другим университетам урезали бюджет – большая масса чёрных ребят учится практически бесплатно.

К концу февраля этого года я почувствовал, что для успешной сдачи экзамена мне нужно бы поработать в ЮАР ещё хотя бы годик – моих 11 месяцев общения с ЮАРовской медициной для выполнения поставленной задачи было маловато.

Но выбора у меня не было, поскольку ЮАРовский Медицинский Совет сообщил, что экзамен такого рода (для зарубежных врачей-специалистов со стажем свыше 20 лет) они проводят в последний раз.

Мой начальник и ангел-хранитель Маховский подсказал мне хитрый ход:

– Слава, я узнал, что экзамен на медицинском факультете в Блюмфонтене будет проводить заведующий кафедрой хирургии профессор дю Тойт. Позвони дю Тойту и попроси разрешения прибыть в его отделение на 7–10 дней перед экзаменами.

Профессору я позвонил и его разрешение на приезд получил.

17 февраля я и Денис расцеловались с мамой и Ксюшкой: Денис спешил к началу второго года учёбы в Кейптауне, я направлялся в Блюмфонтен. Я завёз Дениса в аэропорт Питерсбурга и, не дожидаясь отлёта самолёта, ровно в полдень уже гнал машину по хай-вею N-1[40] из Северной провинции на юг.

Расстояние без малого в 800 км я должен был покрыть за 8 часов, поскольку с наступлением темноты ездить по дорогам ЮАР мне представляется опасным.

Дороги ЮАР – сказка, не моим пером их описывать! Через 3 часа я миновал без заезда Преторию и Йоханнесбург (около 300 км) и, несмотря на остановки на бензоколонках для заправки машины, туалета и «попить кофе», в половине восьмого вечера прибыл в столицу Свободного Штата Оранж. В советской литературе, по-моему, неправильно перевели «Оранжевая республика» – республика была названа по имени королевской династии Оранж в Нидерландах в начале XIX века, а не по имени реки, да и реку-то, воды которой вовсе не оранжевого цвета, правильнее называть не «река Оранжевая», а «река Оранж»… Нечто подобное мир знает в связи с Красной площадью в Москве, которая не «красная» по цвету кровавого коммунистического знамени, а «красная» – красивая.