К тому же осуществлявшаяся различными немецкими органами власти практика демонстративного пренебрежительного отношения ко всему славянскому и самим славянам привела к формированию антигерманского мышления и неприятию немцев. В этом плане показательным является записка заместителя начальника Генерального штаба сухопутных войск вермахта от 3 января 1943 года, направленная в адрес имперского министерства иностранных дел, в которой прямо говорилось: «Отмечается рост волнений в войсках в связи с применяемой жестокостью при подавлении партизан. Мы сами плодим эти банды!» (NG 3415).

Катастрофическое положение дел с обеспечением продовольствием населения захваченных русских городов на свой лад тоже подтверждало тезис советской пропаганды о том, что в намерения немцев входило искоренение «неполноценных славян» голодом и прямым физическим уничтожением. На неутешительное состояние снабжения продуктами питания русского городского населения проливает свет, в частности, уже упоминавшаяся выше записка заместителя начальника Генерального штаба сухопутных войск вермахта от 3 января 1943 года. Согласно этому документу, в городах отсутствовали необходимые запасы товаров первого потребления, продовольствия и топлива. На фоне снижения готовности жителей ходить на работу и катастрофического падения производительности труда стали пышным цветом расцветать различные виды незаконной торговли и спекуляция. Культурная жизнь замерла, а школы и институты оставались закрытыми, что свидетельствовало о полном игнорировании тяги русского народа к знаниям.

Попытки же соответствующих инстанций имперского министерства оккупированных восточных территорий помочь отдельным прибалтийским и украинским студентам продолжить учебу в немецких университетах хотя и оказывались успешными, но наталкивались на постоянное вмешательство осуществлявшего расовую политику главного управления СС по вопросам расы и поселения, а также гестапо. Усилия тех же инстанций открыть школы на Украине встречали противодействие Коха, который следовал указаниям Гитлера, заявлявшего, что для него вполне достаточно, чтобы украинец умел считать до ста.

Одновременно позорные публичные казни через повешение и унизительная охота на людей травмировали чувство собственного достоинства и самолюбие русских. Поэтому повсюду наблюдались признаки духовной стагнации и исчезновения желания приступить к решительному восстановлению разрушенного войной хозяйства.

Планы же по разгрузке голодавших городов путем привлечения 500 000 человек из числа жителей восточных областей к вспомогательной службе в интересах немецкой армии наталкивались на серьезное сомнение и непонимание, каким образом не допустить нанесения ущерба войскам в результате включения в вооруженные силы полмиллиона политически обескураженных людей. При этом столь беспочвенные предположения могло изменить только высшее германское руководство.