Трудно себе представить те неописуемые по своей жестокости сцены, которые происходили в ходе карательных экспедиций против партизан. О них свидетельствует отчет руководителя отдела пропаганды в Минске Лауха, лично участвовавшего в антипартизанской операции. Документ содержал описание свиней, бегавших с частями человеческих тел в зубах, и тому подобное. Он заканчивался заключением: «Нельзя сказать, что такое приносило нам пользу» (NO 3028).

Не случайно даже генеральный комиссар Белоруссии Вильгельм Кубе препроводил сей отчет Розенбергу со следующими словами:

«В сообщении изложена разгадка, по каким причинам, даже после проведения крупных антипартизанских операций, число партизан не уменьшается, а увеличивается; по каким причинам снабжение фронта продовольствием из районов, прочесанных этими боевыми группами, скорее сокращается, чем возрастает… Пропаганда после таких акций, которые заканчиваются массовым расстрелом всего населения, полностью бесцельна».

Рейхскомиссар рейхскомиссариата Остланд Генрих Лозе в одном из своих писем Розенбергу, найденном в архиве рейхскомиссариата за номером учетной записи 3628/43 от 18 июня 1943 года, тоже сообщал об «ужаснейших, трудно вообразимых вещах», которые происходили во время этих операций и спрашивал: «Что против этого Катынь?[162] Запереть мужчин, женщин и детей в амбаре и поджечь его, – отмечал он, – не является методом борьбы против партизан, даже в том случае, если есть желание истребить все население» (NO 2607).

В таком же духе высказался и генеральный комиссар Белоруссии Вильгельм Кубе, который в отношении операции «Котбус» заметил, что, хотя в ходе нее, согласно сообщениям командиров, было убито 13 000 партизан, захваченными оказались всего лишь 950 винтовок. Элементарные расчеты показывают, отметил он, что убитые в 90 процентов случаев были безоружны (LU 1, 42g).

Даже если принять во внимание состояние постоянной нервозности в условиях грозящей опасности и моральную неустойчивость некоторых добровольческих восточных формирований, в особенности состоявшего из бывших уголовников батальона особого назначения СС Дирлевангера, то и в этом случае здравомыслящему человеку трудно понять, как мог высший офицер вермахта, основываясь только на показаниях пленных о том, что партизанам было приказано, переодевшись в гражданскую одежду, смешиваться с мирным населением, отдать приказ сжигать деревни и беспощадно расстреливать население. Поэтому заверения в отчете о прошедших событиях о том, что начавшаяся сразу же после обратного взятия под немецкий контроль населенных пунктов пропагандистская деятельность среди населения привела к хорошим результатам, звучит как насмешка. Ведь на самом деле после случившегося любые многообещающие слова немецкого командования становились бессмысленными.