Из правой канавы вышел человек, в то время как три десятка кавалеристов показались на левой обочине дороги, держа аркебузы наготове.

— Кажется, вы попались, сеньор граф, — сказал появившийся справа человек. — Сопротивление бессмысленно и, скорее всего, будет стоить вам жизни.

— Ах, так это вы, сеньор маркиз! — отозвался корсар, изменившимся от волнения голосом.

— Теперь мы квиты: сначала я был пленником у флибустьеров, а теперь вы попали в плен к испанцам. Бросьте шпагу и пистолеты.

Граф колебался. Если бы еще были живы лошади, он уже помчался бы на испанских кавалеристов; конечно, баск и фламандец поддержали бы его в этой безумной атаке.

— Прежде чем сложить оружие, — сказал наконец граф, — я хотел бы знать, сеньор маркиз, что вы намерены сделать со мной и моими товарищами. Если у вас появилось желание вздернуть меня, как вы это проделали с моим отцом, то предупреждаю вас, что буду сражаться, что бы потом ни случилось, и первым погибшим будете вы, потому что я держу вас под прицелом моих пистолетов.

— У меня нет никаких намерений причинить вам зло, сеньор граф, — ответил маркиз, который боялся этих отчаянных корсаров, не меньше, чем все его соотечественники. — Вас отвезут в Гуаякиль, и там вы будете ожидать решения председателя Королевского суда…

— Который, вне всякого сомнения, выскажется за мою смерть, а также за казнь моих товарищей, — насмешливо закончил фразу сеньор ди Вентимилья.

— Нет, потому что мой авторитет может оказать влияние на судебное решение, а я сделаю все возможное, чтобы получить для вас декрет, предписывающий изгнать вас из испанских колоний в Центральной Америке.

— Но вы забываете причину, по которой я оставил Европу. Уж, конечно, не из жадности. У меня столько земель и замков на родине, что я уже не знаю, как с ними обоходиться. Я пересек Атлантику, чтобы найти свою сестру, дочь Красного корсара и внучку великого касика Дарьена.

Маркиз де Монтелимар нахмурился.

— Вы знаете, где находитесь? — спросил он после недолгого молчания.

— Да, вблизи Гуаякиля.

— А почему вы так интересуетесь этой юной метиской?

— Черт возьми!.. Это же моя сестра! — закричал граф.

— Вам известно, что я всегда обходился с нею как с дочерью, что она меня любит как родного отца?

— Она, вероятно, не знает, что ее отцом был граф ди Вентимилья, а в Европе у нее есть брат.

— Это верно, — согласился маркиз.

— Ну, и что вы решили?

— Предпочел бы воспрепятствовать вашей встрече.