Крепко привязав лодку к ветке, нависающей над рекой, Тарзан и Мугамби направились в джунгли и вскоре набрели на нескольких своих обезьян, лакомящихся фруктами поодаль от тех тростниковых зарослей, где лежали остатки туши буйвола. Шиты нигде не было видно. Не вернулась она и ночью, и Тарзан решил, что хищница ушла прочь искать кого-нибудь из себе подобных.

На следующее утро спозаранку человек-обезьяна повел свою команду к реке. По дороге он несколько раз издавал громкий клич. Спустя какое-то время издалека раздался ответный рык, и еще через полчаса, когда обезьяны уже боязливо забирались в пирогу, из джунглей показалась Шита.

Подбежав, огромная хищница, выгибая спину и урча, как довольная кошка, принялась тереться боками о Тарзана, а затем по его команде проворно прыгнула на свое прежнее место на носу лодки.

Когда все уже заняли свои места, обнаружилось, что двух обезьян Акута не хватает. И хотя сам вожак и Тарзан звали их почти целый час, никто не откликнулся, так что пришлось отчалить без них. Поскольку именно отсутствующие меньше других выражали желание уехать с острова и больше остальных проявляли испуг во время плавания, Тарзан был совершенно уверен: они нарочно не явились, чтобы снова не оказаться на пироге.

Когда после полудня команда пристала к берегу в поисках еды, их заметил стройный голый дикарь. Какое-то мгновение он наблюдал за ними из-за густой завесы зелени, окаймлявшей берега реки, а потом исчез, словно растворившись в лесу. Туземец побежал куда-то вверх по течению.

Словно быстроногая антилопа, несся он по узкой тропе, горя желанием поскорей сообщить новость. Наконец он ворвался в родную деревню, расположенную в нескольких милях от места, где Тарзан и его команда собрались поохотиться, и направился прямо к самой большой в селении круглой хижине.

– Приехал другой белый человек! – крикнул он вождю, сидящему на корточках перед входом. – Еще один белый человек, а с ним много воинов. Они приплыли в огромной пироге, чтобы убивать и грабить, как делал тот чернобородый, который только что отбыл.

Кавири вскочил на ноги. Совсем недавно он на своей шкуре испытал, каково иметь дело с белыми, и сердце дикаря было полно горечи и ненависти. В мгновение ока деревню наполнил грохот боевых барабанов, призывающий охотников возвратиться из леса и земледельцев прийти с полей.

На воду спустили семь больших боевых пирог, в которых сидели устрашающе раскрашенные воины в головных уборах из перьев. Эти ощетинившиеся копьями лодки бесшумно скользили по реке, подгоняемые ударами весел, которыми гребли сильные дикари с огромными буграми мышц под глянцевой кожей цвета черного дерева.