Он споткнулся, выкупался в рыхлом намете, заорал, захохотал, упал — теперь уже нарочно, — зарылся в снег лицом — и сделалось радостно, как в далеком, почти забытом детстве. Отряхнувшись кое-как, он побежал, не замечая, что ветер внезапно стих, и также внезапно как-то по-нарядному засверкали огни проспекта, зеленые огни такси, светофоры.

Он бежал, дурачась и смеясь, скользя и падая, бросая снег в невесть откуда появившихся красивых девчонок.

И вдруг, словно споткнувшись, он замер, пронзенный ясной и простой мыслью: ты прожил двадцать четыре года, учился в нормальной советской школе, техническом училище, отслужил в армии — тебе столько лет внушали устно, в книгах, по телевизору, что такое жизнь, и вот тебя, ученого-обученого сбил с толку какой-то Померанцев! Что за чушь томит твою душу? Слова Померанцева не стоят переживаний. Они стоят борьбы, противодействия, если ты уверен в своей правоте. А ты уверен! Если бы не был уверен, разве позволил вывесить «молнию»? Если бы не был уверен, пошел советоваться к Сидорину? Если бы не был уверен, пригласил на бюро парторга? Нет! Ни за что! Ты шел к Сидорину не за советом — за поддержкой. Серегина ты приглашал не для страховки — для помощи. Но теперь-то ты не один, на твоей стороне комсомольцы цеха! И что для тебя жеманный Померанцев со своими насквозь фальшивыми словами! Есть высшая правда, она — в материнской нежности домашнего очага, во внимательной доброжелательности школы, в заботливом наставничестве армейских командиров, в суровом, ждущем взгляде парторга Серегина, в уважении товарищей, друзей. Она — смысл твоей жизни, жизни революционеров, с которых ты всегда старался брать пример! Они не хныкали, не мямлили, не подставлялись под удары — они действовали даже тогда, когда, закованных в цепи, их вели на каторгу! Дело надо делать — правое святое дело, а не копаться в собственных страданиях!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Праздник пролетел в один миг.

Утром третьего января горожане потянулись к предприятиям, конторам, учреждениям — пошел отсчет следующего года. И, как планировалось заранее, в цехах экскаваторного завода сразу началось внедрение в производственную жизнь новой системы стимулирования труда рабочих. Доселе известные понаслышке такие выражения, как «единый наряд», «КТУ» — коэффициент трудового участия и «конечный результат», по воле экономистов вдруг стали ключевыми словами в разговоре рабочих. Маховик перестройки медленно, но неумолимо набирал и набирал обороты…