— Ну? — мастер уперся грозным взглядом Игорю в переносицу. — С Нелей беседовал?

— Огрызается она, — чувствуя себя виноватым за эту небольшую передышку в работе, тихо ответил комсорг.

— А ты?..

— У нее нервная встряска, — покраснел под добродушно-насмешливым взглядом старого мастера комсорг.

— Молодые, а больно нервные. Ладно. Ты вот что, комсорг, давай-ка посерьезней берись за комсомольские дела. В вашем же бюро не поймешь что творится. С Нелей все ясно, а Фоминский?

— Роман — ну его! — моментально взвился Игорь. И Серегин с облегчением увидел, что комсорг сердцем воспринял поведение Фоминского на бюро. — Он начальник, я рабочий, он институт закончил, я техникум… Понимаете, Андрей Васильевич, мне все равно, а он пыжится — то и дело подчеркивает эту разницу. Порой хочется послать его!

— Ты свою шпанскую манеру брось! — грозно оборвал его парторг. — Тебе двадцать четыре года… Послать?! Разговаривать надо почаще с ним, постараться найти какие-то общие темы для сближения. Вы же почти ровесники… Послать… Смотри у меня! — погрозил он Игорю. Комсорг улыбнулся.

— Андрей Васильевич, а чего с Тароянцем? Ребята интересуются. Наказание-то ему будет?

— Не одними наказаниями воспитывают людей, — проворчал мастер. — Слыхал я, что дадут ему выговор по заводу, а это — лишение тринадцатой и четырнадцатой зарплаты. Да переводится он, в отдел какой-то.

Серегин похлопал по твердому плечу комсорга: молодой напор Игоря, смелость, задор радовали старого мастера. А словечки разные? Сгинут они, исчезнут, как не бывало. Молодежь любит выражаться заковыристо — чувства ищут словесного простора.

И он пошел дальше — в бригады сварщиков и рамщиков, пошел наставлять, направлять, укорять. И в этом он видел главную суть своей должности, гордился ею, старался, чтобы люди не обижались на него за слово правды.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Уныло шагая из кабинета секретаря парткома, Валерий Померанцев, впервые за все время комсомольской работы, почувствовал страх: «Сидорин спокоен, считает Михайлова правым, а я?.. С меня же первого и сдирают шкуру!.. Как сейчас Гор гремел: куда смотрели, почему не контролировали! Гришанков мечется, чтоб вывести завод из прорыва, а комсомольцы отвлекают сборщиков от работы!..»

— Станислав, зачем ты с Гором сцепился, — притормозил Сидорина за рукав Померанцев. — Неужели ты не видишь разницы между Тароянцем и тем контингентом рядовых нарушителей, которых должен бичевать «прожектор»?

— Я свою разницу вижу, ты свою, — мрачно ответил Сидорин.

Потной от волнения ладонью Померанцев судорожно взялся за дверную ручку своего кабинета.