Море радостно приняло ее и заставило спокойно уснуть, а потом постепенно поглотило ее одежды, тело, покончило счеты с жизнью.

В дверях хижины Питера Марлоу стоял какой-то майор. Его мундир был увешан медалями. Он выглядел очень молодым. Он рассматривал хижину, в которой какие-то непотребные личности лежали на койках, переодевались или готовились принять душ. Глаза его остановились на Питере Марлоу.

– Что, черт вас подери, вы пялитесь?! – заорал Питер Марлоу.

– Не смейте со мной так говорить! Я майор и…

– Да пусть хоть сам Христос, мне плевать! Убирайтесь отсюда! Убирайтесь!

– Смирно! Я предам вас военно-полевому суду! – огрызнулся майор, глаза его выкатились из орбит, пот тек градом. – Вам должно быть стыдно разгуливать в юбке…

– Это саронг!

– Это юбка, и вы ходите в ней полуголый! Вы, военнопленные, считаете, что вам все может сойти с рук. Слава богу, не все. Теперь вас научат, как надо уважать…

Питер Марлоу выхватил свой штык с приделанной к нему рукояткой, бросился к двери и сунул нож к лицу майора.

– Убирайся отсюда, или, Богом клянусь, я перережу твою вонючую глотку!..

Майор испарился.

– Полегче, Питер, – пробормотал Фил. – Ты на всех нас навлечешь беду.

– Почему они пялятся на нас? Почему? Почему, черт возьми? – орал Питер Марлоу, но ответа не было.

В хижину вошел врач с нарукавной повязкой Красного Креста, он торопился, хотя притворялся, что не торопится, и улыбнулся Питеру Марлоу.

– Не обращайте на него внимания, – сказал врач, показывая на майора, который шел по лагерю.

– Почему, черт побери, все вы пялитесь на нас?

– Закурите и успокойтесь.

Доктор казался милым и спокойным человеком, но он был приезжим и не заслуживал доверия.

– «Закурите и успокойтесь». Все вы, ублюдки, говорите одно и то же! – бушевал Питер Марлоу. – Я спросил, почему вы все пялитесь на нас?