– Новостей по-прежнему нет?

– Нет. Они могут быть где угодно, Индокитай большой. Но если бы она и Энгус были мертвы, думаю, я бы знал. В душе. – Мак поднял свой рюкзак и непроизвольно проверил, на месте ли последняя банка с сардинами. – Я слышал, что будто бы в одном из лагерей в Сингапуре есть женщины, которые были на «Шропшире». Возможно, кто-нибудь из них что-нибудь знает или даст мне ключ к разгадке. Если бы я смог их найти! – Он выглядел постаревшим, с морщинистым лицом. Но держался молодцом. Мак протянул руку: – Salamat!

– Salamat!

– Puki ’mahlu!

– Senderis, – ответил Питер Марлоу, чувствуя, как по щекам текут слезы, но не стыдился их. Как не стыдился своих слез Мак.

– Вы всегда можете написать мне до востребования в банк Сингапура, приятель.

– Напишу. Удачи, Мак.

– Salamat!

Питер Марлоу стоял на улице, которая делила лагерь на две части, и смотрел, как Мак поднимается на холм. На вершине холма тот остановился, обернулся и помахал рукой. Питер Марлоу помахал в ответ, а потом Мак затерялся в толпе.

И теперь Питер Марлоу остался совершенно один.

Последний восход в Чанги. Последняя смерть. Некоторые офицеры из хижины номер шестнадцать уже уехали. Самые больные.

Питер Марлоу лежал под противомоскитной сеткой в полусне. Люди вокруг него просыпались, вставали, выходили облегчиться. Барстерс стоял на голове, занимаясь гимнастикой йогов, Фил Минт одной рукой ковырял в носу, а другой калечил мух, уже началась игра в бридж. Майнер играл гаммы на деревянной клавиатуре, а Томас бранился, что завтрак запаздывал.

– О чем ты думаешь, Питер? – спросил Майк.

Питер Марлоу открыл глаза и внимательно посмотрел на него:

– Ты выглядишь по-другому, вот что я скажу.

Майк потер верхнюю выбритую губу тыльной стороной руки:

– Я чувствую себя голым. – Он посмотрел на свое отражение в зеркале. Потом пожал плечами. – Ну нет их, и все тут.

– Эй, жратву принесли! – крикнул Спенс.

– Что там на завтрак?