— Сегодня.

— А что будет завтра? Послезавтра?

У меня не было ответа на эти настойчивые вопросы, так что я ничего не сказал. Ворона спорхнула с крыши, подобрала что-то на площади и улетела. Знак ли это? Я во всем искал предзнаменования этим утром: присматривался к каждой птице в тумане, пытался припомнить сны, но ни в чем не угадывал смысла. Я извлек взятый взаймы меч и посмотрел на клинок: нет ли какого послания в темной стали? Ничего. Я убрал меч. Боги молчали.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась женщина.

— Все слегка побаливает, но и только.

По правде, тело казалось онемевшим, плечи болели, мускулы ныли, ссадины жгли, щека внутри распухла, голова гудела, а ребра были все в синяках, если даже не переломаны.

— Не следует тебе идти, — твердо сказала Бенедетта и, не дождавшись от меня ответа, повторила: — Тебе не следует идти. Это опасно.

— Война вообще опасна.

— Мы вчера вечером разговаривали с отцом Одой, — продолжила она. — Он уверен, что твоя затея безумна.

— Безумна, — согласился я. — Но отец Ода хочет, чтобы мы атаковали. Именно он убедил Мереваля перейти в нападение.

— Отец говорит, что это безумие угодно Богу, поэтому на тебе благословение. — В ее голосе угадывалось сомнение.

Безумие, угодное Богу. Не потому ли мои боги отказываются подать мне знак? Это же безумие христианского Бога, а не их собственное! В отличие от христиан, настаивающих, что прочие боги ложны и даже вовсе не существуют, я всегда признавал силу пригвожденного Иисуса. Так, может, христианский Бог дарует нам победу? Или же мои боги, прогневанные этой моей надеждой, покарают меня?

— Но Бог не безумен, — продолжила Бенедетта. — И не желает твоей смерти.

— Христиане долгие годы молятся о моей погибели.

— Тогда это они безумцы, — решительно заявила она. А когда я улыбнулся, рассердилась. — Почему ты идешь? Скажи мне, почему?

— Чтобы вернуть мой меч, — заявил я, а ведь и сам не знал точного ответа.

— Тогда ты безумец. — Итальянка махнула рукой.

— Не важно, что иду я, — медленно проговорил я. — Мне не стоило бы брать с собой других.

— Потому что они погибнут?

— Потому что я приведу их к смерти, да. — Я помедлил и инстинктивно потянулся к амулету, но, естественно, не нашел его. — А может быть, к победе?