Пожилой посмотрел на изрезанное шрамами лицо Витгара, и весь его пыл как рукой сняло.
— Как я смогу забрать их? — просительным тоном спросил он.
— Суда нужны лорду Этельхельму, — сказал я. — И он наверняка возвратит их.
— Лорду Этельхельму? — Мужчина пришел в замешательство.
— Я его двоюродный брат Этельвульф, — представился я, воспользовавшись именем младшего брата Этельхельма, до сих пор, как я надеялся, живого и здорового пленника в Беббанбурге.
Рука моя дернулась к амулету, чтобы отогнать дурные мысли о чуме на севере. Молота не было, зато при мне имелся кошель, сохраненный Финаном, и я дал владельцу барж рубленого серебра.
— Мы идем к моему кузену в Лунден, — сказал я. — Так что ищи свои корабли там.
Я заметил у него под кафтаном тонкую серебряную цепочку, потянул и обнаружил, что на ней привешен серебряный молот. Дед в тревоге попятился. На щитах у нас были выжжены кресты, и он явно опасался гнева христиан.
— Сколько возьмешь?
— За что, господин?
— За молот.
— Два шиллинга, господин.
Я дал ему три, потом повесил амулет себе на шею и коснулся указательным пальцем. Полегчало.
Одна из барж была наполовину нагружена штабелями поленьев. Мы разгрузили ее, потом стали дожидаться, когда закончится прилив. Я сидел на толстом дубовом бревне и глядел на реку, лениво несущую свои воды. Два лебедя скользили вверх по реке, влекомые приливным течением. Я размышлял про Эдит и про Бенедетту, когда раздавшийся за спиной голос вывел меня из раздумья.
— Господин, ты сказал, что мы люди Этельхельма? — Надо мной стоял Витгар.
— Не хотел, чтобы он пожаловался Этельхельму, — пояснил я.
Едва ли пожилой хозяин лесного двора стал бы слать гонцов в Лунден, но лучше бы в округе не толковали о мерсийском войске, погрузившемся на корабли.
— Кроме того, — продолжил я, — мы и есть теперь люди Этельхельма. И будем считаться таковыми, пока не начнем убивать настоящих его воинов.
У нас хватало захваченных красных плащей, а на щитах мы выжгли кресты. Я посмотрел на Витгара.
— Где ты выучил язык данов? — спросил я. Это было необычно для сакса.