Взглянув на лицо главы Бюро Интерпола, Смолев на мгновение заметил удовлетворение. Генерал оказался прав. Это выражение мелькнуло и пропало. Виктор хищно подобрался, встал и сказал растерянному отельеру:

– Нам стоит спуститься в галерею немедленно: боюсь, что картин больше нет. Необходимо срочно приступить к следствию по горячим следам. Прошу нас простить!

– Да, да… Конечно, – ошеломленно произнес юбиляр. – Но… Но как это возможно?!

– Вот сейчас и выясним, «как это возможно»! – чуть резче, чем нужно ответил генерал. Смолеву было искренне жаль старика, тот совершенно потерялся. – Дайте распоряжение О'Брайену о том, что он со своими гвардейцами поступает в мое распоряжение! Через полчаса мы будем у вас с докладом. А пока прошу нас простить!

– Да, разумеется, непременно!.. – пролепетал миллионер в спину быстро уходившим друзьям. – Я вас жду!

Когда двери персонального лифта, что вел из апартаментов на крыше прямо в лобби галереи, закрылись за ними, Манн дал волю своим чувствам и помянул всех чертей. Облегчив душу, он вдруг улыбнулся и подмигнул Смолеву.

– Вот теперь точно вызывай Антонидиса: пусть хоть кто-то порадуется!

Спустившись в лобби, они увидели живописную картину: у входа в галерею, откуда почему-то валил едкий белый дым, разъяренный ирландец О'Брайен с побагровевшим лицом, надсадно кашляя, тряс за грудки тщедушного директора выставочного зала, подняв его над полом, и рычал ему в лицо, брызгая слюной:

– Делоне, безмозглый французский идиот, кто были эти двое? Откуда у них пропуска? Я из вас всю душу выну! Разделаю, как барана! Вы меня знаете! Я не позволю делать из себя идиота, а из моих людей клоунов! Немедленно говорите, кто они были, или я вас прямо здесь и сейчас раздавлю, как мокрицу! Вы понимаете, что все картины пропали?! Клинический дурак! Сволочь продажная! Подонок! Не надейтесь, что вам это сойдет с рук! Кто они были, последний раз спрашиваю?!

Несчастный месье Делоне, размахивая длинными рукавами-раструбами своей вызывающе яркой рубахи, мотался как нелепо размалеванный жестяной флюгер на сильном ветру в мускулистых руках ирландца, больше похожего в этот момент на огромную разъяренную гориллу. Говорить он не мог – так сильно взбешенный начальник службы безопасности сдавил ему грудь, лишь хрипел что-то неразборчивое, закатывая глаза, булькая и пуская слюни.

Смолев, поддавшись понятному импульсу, хотел было немедленно вмешаться, но генерал Манн отчего-то удержал его, приложив палец к губам, отрицательно покачав головой и с интересом наблюдая за происходящим. Чтобы начальник службы охраны их не заметил, Виктор увлек Смолева в тень за большую колонну, из-за которой им, тем не менее, было все прекрасно видно и слышно.