Антифон

И отпуска нет на войне, мой Спартак.

Память, неверная богиня! Куда меня ведешь, о чем шепчешь? В тот далекий летний день мы говорили с вождем очень недолго, только о самом главном. Я все время пила воду, не могла остановиться, а он качал головой и повторял: «Отдыхать! Отдыхать, моя Папия. Все потом, потом!» Потом — не вышло, мне надо было возвращаться в Рим, мы успели поговорить перед отъездом лишь раз, тоже очень недолго.

Чьи же это слова? Я помню их четко, словно они выбиты на мраморе, помню его голос. Фраза спешит за фразой, мысль за мыслью. Или это я сама, рассказывая давнюю историю, придумала их? Сложила, словно мозаику, из наших коротких бесед, из того, что вождь говорил другим? Подскажи, Память!

«Дни наши недолги, завтра — новый бой». Вот это помню точно. Когда я услыхала, почему-то подумала, что сейчас он улыбнется. Но Спартак не улыбнулся.

В эти дни у него родился сын. Об этом я узнала только через полгода.

* * *

«Внучка консула — Первому Консулу.

Мой консул! Тот, кому мы оба верим, уже писал тебе, но предупреждение лишним не бывает. Римляне готовы. Их основные силы в Беневенте. Дороги на западе и на востоке под постоянным наблюдением. Квинт Аррий с лучшим легионом ждет. Как только твое войско выйдет на одну из дорог, он двинется навстречу — и двинется очень быстро. Галльская конница ведет наблюдение за всеми дорогами южнее Рима. Эмилиева дорога — та, что на востоке у Тирренского моря, — проходит слишком близко к Беневенту. Аррий сейчас там.

Как быть, решай сам, консул, но мой совет: разделение пагубно, сейчас же в особенности. День промедления лучше вечности у Плутона. Помни, твоя неудача станет бедой для всей Италии. Боюсь такое повторять, но тот, кому мы верим, сказал: для тебя место, куда ты идешь, и «Смерть» — сейчас одно и то же.

Решай Крикс — и решай немедленно!

Друзья знакомца нашего из Апулии обещали доставить это письмо вовремя. Молю богов, чтоб это было так».

* * *

Ветер в лицо, солнце над головой, зеленый лес вокруг-резкий запах горячей хвои, резкий запах лошадиного пота. Пыль исчезла, под лошадиными копытами — истоптанный желтый песок. Кони недовольны, мотают головами, то и дело слышится обиженное ржание.