Береговые братья с работниками предпочли идти пешком под предлогом того, что так легче продираться сквозь высокие травы и густые кустарники саванны, хотя на самом деле им было куда сподручнее действовать, стоя твердо на ногах.

Первые часы путешествия были довольно приятными; дамы, привыкшие к неизменно чередующимся однообразным, строгим пейзажам Европы, были очарованы захватывающими величественными видами, открывавшимися с каждой возвышенности, на которую они поднимались с неоглядной равнины, такими не похожими друг на друга и чередовавшимися перед их взором, подобно картинкам в гигантском калейдоскопе.

Часов в десять утра устроили привал под сенью громадных хлопчатников, неподалеку от плотных зарослей кустарника, чтобы позавтракать, дать отдохнуть лошадям и переждать самый изнурительный полуденный зной.

По расчетам Монбара, букан Польтэ находился не дальше чем в двух лье – добраться туда вполне можно было к двум часам пополудни, так что торопиться не следовало.

Около часу дня лошади были оседланы; путешественники смеялись и весело разговаривали. Они чувствовали себя в полной безопасности. Да и чего им было бояться?

Едва небольшой отряд снова тронулся в путь, как вдруг минут через десять, в то самое время, когда он переходил через довольно широкую прогалину, ничуть не подозревая о нависшей над ним смертельной угрозе, по сигналу из леса на него внезапно со всех сторон и с невиданной яростью кинулись испанцы, в огромном множестве выросшие будто из-под земли; они неслись на французов с оглушительными воплями.

По всей вероятности, испанцы уже давно сидели в засаде где-то здесь поблизости и подстерегали идущих мимо путников.

Хотя испанцев, казалось, было больше, чем на самом деле, благодаря позиции, которую они занимали, притаившись в лесных зарослях, что давало им двойное преимущество, позволяя укрыться от пуль и скрыть свою численность, после короткого неизбежного смятения флибустьеры собрались с духом и вновь обрели свойственную им решимость. Вместо того чтобы впасть в отчаяние и показать свой страх, они тут же стали смело защищаться. К тому же они знали: заслышав легко узнаваемые выстрелы их «геленов», к ним на выручку непременно поспешат свои, благо буканьеров в саванне всегда было предостаточно.

После короткого совещания командовать, с общего согласия, поручили Монбару.

И достославный флибустьер хладнокровно, с улыбкой на устах взялся за организацию обороны под непрерывным вражеским огнем.

Герцог де Ла Торре не пожелал оставаться в стороне и предложил напомнить нападающим о себе: ему казалось, что, услыхав его имя, они прекратят атаковать и уберутся восвояси.