– Спасибо тебе, Майская Фиалка, за то, что принесла мне утешение, – со стоном проговорил в ответ молодой человек. – О, если б ты знала, как мне плохо!
– Знаю, – с грустью отвечала девушка, прижимая руку к сердцу. – Да только ты ошибаешься, друг, я пришла не утешать тебя, а пожелать тебе мужества.
– Мужества? – прошептал он. – Когда у меня вообще ничего нет! И я остался совсем один!
– Нет, ты не один. У тебя есть друзья, и они тебя любят, а те, что уезжают, всегда будут помнить о тебе. Человек делает, а Бог за ним исправляет, – кажется, я уже говорила тебе нечто такое. Плачущий да утешится. Ничто не вечно, кроме прощального слова, слетевшего с уст умирающего. Надейся! И может, очень даже скоро ты обретешь ту, которая готова уехать. Я виделась с нею.
– Ты видела донью Виоленту, Майская Фиалка?! – с волнением воскликнул он.
– Да, видела. Она, как и ты, убивается от горя. Я говорила с нею – она просила передать тебе свое последнее слово. И слово это должно быть между вами сигналом на случай, если ты ей понадобишься.
– Так что она тебе сказала? Говори же скорей!
– Экий ты быстрый!
– Если б ты только знала, как я ее люблю, Майская Фиалка!
– Да, любишь… – серьезным тоном проговорила она.
– Но, – прервал девушку Олоне, даже не выслушав ее до конца, – ты так и не сказала то, что она тебя просила мне передать.
– Тогда слушай, коли хочешь знать. Слово это кастильское:
– Спасибо, Майская Фиалка! Спасибо тебе за твою доброту! Ты снова сделала меня счастливым!
Девушка вздохнула. Задержав на какое-то время взгляд на флибустьере, который в задумчивости опять уронил голову на грудь, она медленно отошла в сторону, проговорив полушепотом:
– Он-то счастлив!.. А я?..
Вскоре ее грациозная фигура растворилась в сумерках.
На восходе солнца «Непоколебимый» снялся с якоря и, гонимый попутным ветром, немного спустя исчез за неоглядным морским горизонтом.