Глава 24 Во тьме

Глава 24

Во тьме

29 апреля

– Ты хоть что-нибудь видишь?

– Будь я котом, Зоран, мой взгляд пронзал бы эту темень лучше твоего.

Григорий хмыкнул. Силуэт Амира был одной из немногих вещей, которые он мог разглядеть, и то благодаря светлому плащу друга. Шафранового цвета, в точности правильного оттенка, и хотя в молодости плащ был красивее, Амир не собирался от него отказываться. Он носил этот плащ с тех дней, когда был торговцем пряностями, водил караваны верблюдов по арабским пескам, и все то время, когда командовал галерой, где с ним и познакомился Григорий, ибо он был рабом на судне, а Амир – его хозяином. Хотя в действительности они не «знакомились», пока галера не загорелась в морском сражении у Трапезунда, и цепи сняли, чтобы рабы могли попытать счастья в воде. Григорий считал, что шансы невелики, слишком много раздутых трупов уже плавало в воде, и когда увидел, что капитан галеры – в своем приметном плаще – не собирается бросать свой корабль, как другие, а остался бороться с огнем, Григорий тоже остался и присоединился к нему. Удача, усилия мужчин и благословленная Аллахом огромная волна погасили пожар, но корабль был слишком серьезно поврежден. Двое мужчин не могли управиться с ним, и потому они неделю дрейфовали, не имея никого иного в качестве компании и собеседников. За это время они выяснили, что оба наслаждаются как радостями Бога, так и беззакониями человека. И когда появился генуэзский флот наемников, под командованием некоего Джованни Джустиниани Лонго, Григорий представил себя и Амира как два наемных клинка – если генуэзец любезно согласится взять их. Их приняли, и Амир счел роль отступника ничуть не хуже своих прежних – связанных приметным поношенным шафрановым плащом.

– Я скажу тебе, человече, что пронзает эту тьму… – Григорий потянулся и хлопнул друга по плечу. – Когда ты собираешься постирать эту штуку?

В темноте слабо блеснула улыбка Амира.

– Как всегда, когда кампания выиграна или закончена, – ответил он. – Смыть его защиту раньше времени – к несчастью.

Григорий покачал головой. Солдаты суеверны. Многие носили амулеты, другие отращивали бороды или одевались для боя в строго определенном и неизменном порядке. Из окружающей темноты до него доносилось бормотание людей, заклинания, отвращающие опасность, которая встретится в предстоящем бою, обращения к Богу, каким бы они Его ни видели. София рассердилась бы на него за сравнение молитвы с суеверием. Но с того дня, когда Григория изуродовали, в его жизни не было времени для Бога. Он предпочитал верить в фальшион, висящий на боку, в арбалет под рукой и свое умение обращаться с ними. Ласкарь неохотно оставил свой турецкий лук на берегу, но для темноты, близкого боя и предстоящей горячей схватки болты подходили лучше стрел.