Потом в мерцающем свете появился мужчина. И Феон узнал его.

– Иоганн Грант, – прошипел он, голос его все еще подрагивал.

– Хватит и Джона, – ответил шотландец, сходя с последней ступеньки.

Феон уже имел дело с этим парнем. Как можно меньше, ибо тот все время требовал каких-то редких химикатов или дорогостоящих товаров. Требовал на ужасном, хоть и свободном греческом, щедро сдабривая слова кощунственными непристойностями. Неблагородный человек, хотя он был полезен государству – и над, и под землей. Пока Феон переваривал внезапное появление шотландца, Грант заговорил:

– Ты здесь по той же причине, что и я?

На одно безумное мгновение Феон подумал, что это может оказаться правдой. Если один разумный человек собирается предать город, почему бы это не сделать двоим? Но прежде чем он успел произнести вслух эту мысль, Грант продолжил:

– Я сражался вместе с этими безумными венецианцами, братьями Бокьярди. Христос на кресте, они просто наслаждаются резней, уроды этакие. Мы только что отбросили очередную атаку, все радовались, как улепетывают турки, и тут мне пришла в голову одна мысль… Вот так просто взяла и пришла.

Он прищелкнул пальцами.

– Я всегда считал это слабым местом, ты понял; хоть его и не видно спереди, оно спрятано в изгибе стены. И все равно… – Он наклонился и сплюнул на пол. – Никак не мог отделаться от мысли, ну и решил сходить проверить. А ты?

Феону стало чуть легче.

– То же самое. – Он указал на руку, которую вернул в повязку. – Получил рану и ходил к лекарю. А когда возвращался на пост, мне пришла в голову мысль…

Ударило новое ядро, еще ближе, оба мужчины взмахнули руками, чтобы устоять. С лестницы донесся рев музыки и громкие хвалы Аллаху.

Грант обернулся на звук.

– Эти ослолюбы опять идут. Я лучше вернусь, чтоб не пропустить все веселье. Ты со мной, Ласкарь?

Феон кивнул.

– Да, как только сделаю, зачем пришел. Проверю запоры и петли на двери.

– Ага. Займись. И передавай мой привет своему брату, если увидишь этого безумца.

Он ушел. Феон прислонился к бочке, тихо ругаясь. Его видели здесь, ну что за проклятое невезение? Но он мало что мог поделать – не бежать же за Грантом, чтобы ударить его кинжалом? К тому же этот грязноротый шотландец вполне способен за себя постоять. Кроме того, он подарил Феону оправдание. Проверить слабое место. И мало ли что может случиться после того, как они оба уйдут…

Вытащив руку из повязки, Феон наклонился и обхватил ближайшую бочку. Она была набита кусками камня и песком; тяжелее, чем отцовский меч. Но если наклонить бочку и поставить на окованную железом кромку, он может ее сдвинуть. Потом Феон откатил еще две, расчистив путь к двери. Запорами недавно пользовались, и потому они легко сдвинулись. Петли скрипнули, когда он открыл дверь, но звук затерялся в шуме битвы, криках и проклятиях, музыке и ударах. Феон распахнул дверь, выглянул. Шотландец был прав; калитка располагалась у изгиба стены, и потому ее не было видно от вражеских позиций. Но раз Хамза просил открыть ее, скорее всего он предупредил кого-то, что она может быть открыта.