Когда ирландские воины вернулись после битвы с норманнами, после неописуемой бойни, которую они устроили отступающим северянам, Лохланн занялся тем, чего не делал уже очень давно. Он принялся молиться.
Нет, разумеется, он много раз молился за те годы, которые вынужден был провести в монастыре. Несколько раз в день. Но выбирать ему не приходилось, и это только нагоняло на него тоску. Теперь все было иначе. Он молился по-настоящему, слова его шли от сердца. Он искренне желал божественного напутствия.
Минувшие несколько дней походили на сон больше, чем что-либо в жизни Лохланна. На кошмарный сон, полный страха и ужаса, злости, возбуждения, желания убивать, трепета от мысли о том, что убьют его. Он с трудом припоминал, что случилось. Они атаковали норманнов, отступили, заставили тех отступать. Лохланн не мог мысленно расставить происшедшее хоть в каком-то порядке.
Один из фургонов, мимо которых они с Луи проезжали по пути от Встречи Вод, врезался в их ряды. Это мгновенно изменило весь ход битвы, вырвало победу у них из рук. Это он еще помнил.
Он прикинул, не станет ли проще припоминать события на поле боя, когда он обретет побольше опыта в таких делах.
«Нужно будет спросить у Луи об этом», — подумал он. А затем
В последние дни он спал всего несколько часов в сутки, терзаясь страхами по поводу предстоящего сражения. Он боялся и раньше — Луи заверял его, что только безумцы не боятся боя, — но это был другой страх. Потому что на этот раз рядом не было Луи де Румуа. На этот раз он отправился в битву после того, как его мир перевернулся, после того, как его друг, тот, кем он больше всех на свете восхищался, бесследно исчез. И не просто исчез — сбежал, объявленный убийцей, распутником и вором.
Лохланн до сих пор не понимал, как это могло произойти. Но он начал задумываться о том, какие еще могут быть тому объяснения, и его неуверенность росла. Прежняя любовь к Луи де Румуа превращалась в злость и ярость, которые дымились и грозили вот-вот вспыхнуть.
Ирландцы сражались с язычниками без руководства юного франка, и, несмотря на серьезный просчет Колмана, пославшего копейщиков перед стеной щитов, они победили. Большую часть налетчиков перебили, горстка сбежала. Ни один патруль не заметил никаких следов. Теперь бой закончился и Лохланн молился.
Закончив, он почувствовал себя лучше, словно вышел на солнце после купания в холодном весеннем ручье. Но у него все еще не было ответов на великое множество вопросов, поставленных в последние дни.