Вечером они поужинали в постели. А рано утром, пока Шон нежился в ванне и горячая вода жгла царапины у него на спине, наконец поговорили.

– Я сегодня уезжаю утренним поездом, Канди. Хочу к Рождеству быть дома.

– О, Шон, ты не можешь задержаться? Хоть на несколько дней?

– Нет.

– А когда вернешься?

– Не знаю.

Наступило долгое молчание, потом она сказала:

– Я так понимаю, что не вхожу в твои планы на будущее.

– Ты мой друг, Канди, – возразил он.

– Мило. – Она встала. – Пойду закажу тебе завтрак.

В спальне она остановилась и принялась разглядывать себя в большом, в рост человека, зеркале. Голубой цвет платья гармонировал с цветом ее глаз, но в это время дня на горле стали заметны маленькие морщинки.

«Я обеспеченная женщина, – подумала Канди. – Мне не обязательно быть одинокой».

И она отошла от зеркала.

Глава 59

Глава 59

Шон медленно шел по усыпанной гравием подъездной дороге к дому Голдбергов. Прошел по аллее деревьев «Гордость Индии» (кейлейтерий); вокруг к фасаду дома в стиле рококо серией террас поднимались лужайки. Утро было очень теплым, в ветвях деревьев сонно ворковали голуби.

Из малинника донесся слабый смех. Шон остановился и прислушался. Вдруг он растерялся, смутился – он не представлял себе, как его встретят. На письмо она не ответила.

Наконец он сошел с дороги, прошагал по траве и добрался до края амфитеатра. Внизу, в углублении, он увидел миниатюрную копию Парфенона. Чистые белые мраморные колонны, освещенные солнцем, а вокруг круглый рыбный садок, похожий на крепостной ров. В глубине между стеблями белых, золотых и пурпурных лилий скользили карпы.

На приподнятом мраморном краю бассейна сидела Руфь. Она с ног до головы была в черном, но ее руки были обнажены, она протягивала их вперед и кричала: