— Все, что хочешь, — заверил его Шон. — Мыло и сахар, растительное масло и консервированная кукуруза.

Для Альфонсо все это было позабытой роскошью.

— Сколько хочу? — переспросил он. — И никаких карточек?

— Столько, за сколько сможешь заплатить, — снова заверил его Шон. — А если твой живот набит до отказа, то ты можешь купить туфли, костюмы, галстуки, транзисторные приемники или темные очки…

— А велосипед? — взволнованно спросил Альфонсо.

— Только люди из самых низов ездят на велосипедах. — Шон улыбнулся, наслаждаясь сам собой. — Остальные раскатывают на машинах.

— У черных есть собственные машины?

Это Альфонсо обдумывал довольно долго.

— А для такого человека, как я, там найдется работа? — спросил он очень застенчиво, что было вовсе не в его характере.

— Для тебя? — Шон сделал вид, что задумался, а Альфонсо покорно ждал его приговора. — Для тебя? — повторил Шон. — У моего брата золотые рудники. Ты смог бы стать бригадиром уже через год. А через два — вырасти до начальника смены. Я могу устроить тебе работу в тот же день, как ты прибудешь на копи.

— А сколько получает бригадир?

— Тысячу, две тысячи в месяц, — пообещал Шон. Альфонсо был поражен. В РЕНАМО ему платили примерно один рэнд в сутки, причем в мозамбикских эскудо.

— Да, я бы не прочь стать бригадиром, — задумчиво пробормотал он.

— А разве хуже быть сержантом РЕНАМО? — продолжал подшучивать над ним Шон.

Альфонсо иронически рассмеялся.

— Конечно, в Южной Африке ты не сможешь голосовать, — продолжал разыгрывать его Шон. — Право голоса имеют только белые.

— Голосовать? Что значит голосовать? — спросил Альфонсо, но потом сам ответил на свой вопрос: — В Мозамбике у меня тоже нет права голоса. Никто не голосует в Замбии, Зимбабве, Анголе, Танзании. Никто не голосует в Африке, разве что пожизненно выберут президента, да однопартийное правительство. — Он покачал головой и фыркнул. — Право голоса? Ты не можешь съесть право голоса. Или надеть его, или поехать на нем на работу. За две тысячи в месяц и за полный живот ты можешь забрать мое право голоса себе.

— В любое время, когда окажешься в Южной Африке, заходи навестить меня. — Шон потянулся и посмотрел на небо.

Уже можно было различить кроны деревьев. Вот-вот должен наступить рассвет. Они загасили окурки и поднялись с земли.

— Я должен тебе кое-что сказать, — прошептал Альфонсо. Его изменившийся тон сразу привлек внимание Шона.