– Ты служил калифу Заяну аль-Дину?

– С самого детства, господин. Я был сиротой, и он взял меня под свою защиту.

– Ты поклялся на крови в верности ему, – настаивал Дориан. Впервые взгляд Кадема чуть дрогнул. Он ничего не ответил. – Однако ты изменил своей клятве, – настаивал Дориан. – Батула сказал, что ты больше не человек калифа. Это правда?

– О великий, клятву верности я принес почти двадцать лет назад, в день обрезания. Тогда я был мужчиной только по имени, но на деле всего лишь ребенком, незнакомым с истиной.

– А теперь, я вижу, ты стал мужчиной. – Дориан продолжал оценивать этого человека. Предположительно, Кадем писец, то есть человек бумаги и чернил, но он так не выглядит. В нем, как в соколе на насесте, чувствуется скрытая свирепость. Дориан был заинтригован. Он продолжал: – Но, Кадем аль-Джури, разве это освобождает тебя от клятвы верности?

– Господин, я считаю, что клятва верности – обоюдоострый кинжал. Тот, кто принимает клятву, тоже ответствен перед тем, кто ее дает. Если он пренебрегает своим долгом и обязанностями, долг погашен.

– Слишком замысловато. Мне трудно это осмыслить. Для меня клятва – всегда клятва.

– Господин осуждает меня? – Кадем говорил вкрадчиво, но его взгляд был жестким, как обсидиан.

– Нет, Кадем аль-Джури. Решение и осуждение я предоставляю Богу.

– Бисмилля! – провозгласил Кадем, и Батула и Кумра пошевелились.

– Нет Бога, кроме Аллаха, – сказал Батула.

– Мудрость Божья превосходит понимание, – подхватил Кумра.

Кадем прошептал:

– Но я знаю, что Заян аль-Дин твой кровный враг. Поэтому я пришел к тебе, аль-Салил.

– Да, Заян мой приемный брат и мой враг. Много лет назад он поклялся убить меня. С тех пор в своей жизни я много раз чувствовал его зловещее влияние, – согласился Дориан.

– Я слышал, он говорил своим придворным, что хромает из-за тебя, – продолжал Кадем.

– Он обязан мне еще и многим другим, – улыбнулся Дориан. – Я получил огромное удовольствие, когда надел ему на шею веревку и притащил к калифу, чтобы он познал гнев отца.

– И все последующие поколения, и Заян аль-Дин никогда не забудут этот твой подвиг, – кивнул Кадем. – Отчасти это причина того, почему мы решили обратиться к тебе.

– Сначала было «я», а теперь уже «мы».

– Есть и другие, отказавшиеся от клятвы верности Заяну аль-Дину. Мы обращаемся к тебе, потому что ты последний в линии абд Мухаммада аль-Малика.