Дориан молчал, и Кадем продолжал, но не упрашивая: голос его был сильным и уверенным:

– О великий, как только вы вернетесь в Маскат, муллы провозгласят джихад, священную войну, против тирана. За вами будет Бог и весь Оман. Вы не можете отказаться от своей судьбы.

Дориан медленно поднял голову. Ясмини затаила дыхание. Ее ногти впились в жесткие мышцы его предплечья.

– Кадем аль-Джури, – ответил Дориан, – это тяжелое решение. Я не могу принять его один. Я должен молиться в поисках руководства.

Кадем пал ниц, распростершись на песке перед Дорианом. Он широко раскинул руки.

– Бог велик! – сказал он. – Без Его благоволения не может быть победы. Я буду ждать твоего ответа.

– Я отвечу завтра, в это же время и на этом же месте.

Ясмини медленно перевела дух. Но она чувствовала, что это только отсрочка.

На следующее утро Том и Сара поднялись на серые скалы, охранявшие вход в лагуну, и нашли нишу, где можно было спрятаться от ветра, но открытую солнцу. Под ними расстилался Индийский океан в полосах желтой пены. Над зелеными водами, как воздушный змей, на простертых крыльях парила морская птица. Неожиданно она сложила крылья и стала падать с высоты, коснулась блестящей поверхности воды, подняв брызги, и почти сразу поднялась снова, держа в клюве бьющуюся серебряную рыбу. На скале выше их укрытия сидел даман, похожий на пушистого коричневого кролика, и смотрел на них огромными любопытными глазами.

– Я хочу серьезно поговорить с тобой, – сказала Сара.

Том откинулся на спину, сцепил пальцы за головой и улыбнулся жене.

– Какой же я дурак! А я-то думал, что ты привела меня сюда потешить мою плоть.

– Том Кортни, неужели ты никогда не можешь быть серьезным?

– Конечно, девочка, могу, и сейчас ты в этом убедишься.

Он потянулся к Саре, но она ударила его по рукам.

– Предупреждаю тебя, я закричу.

– Ну хорошо, смирюсь и перестану – хотя бы на время. О чем ты хочешь поговорить?

– О Дорри и Ясси.

– Почему меня это не удивляет?