– Давайте. Только, Бога ради, сделайте это побыстрее, пока я не передумал!

Робин провела кончиком скальпеля по гладкой загорелой коже предплечья – вдоль царапины выступили крошечные капельки крови. Лицо капитана не дрогнуло, но когда доктор опустила скальпель в бутылку и подцепила каплю мерзкой желтой гущи, Мунго побледнел и напряг руку, словно собирался ее вырвать. С видимым усилием он овладел собой и пристально следил, как Робин втирает гной в ранку.

– Теперь вы все! – Хрипло скомандовал Сент-Джон разинувшим рты морякам. – Все до единого!

Помимо боцмана Натаниэля, на корабле оказалось еще трое переболевших оспой, чьи лица на всю жизнь остались покрыты мелкими рытвинами. Четверых помощников было недостаточно, чтобы ухаживать за тысячами рабов, и людей умерло гораздо больше, чем ожидала Робин. Возможно, эта форма болезни была особенно опасной, или же чернокожие из глубины континента не обладали той же сопротивляемостью, что европейцы, чьи предки имели дело с оспой на протяжении многих поколений.

Робин с утра до вечера втирала в царапины гной, взятый у выздоравливающих, а с наступлением темноты работала при свете фонаря. Невольники подчинялись с тупым безразличием, которую доктору было неприятно наблюдать, хотя покорное повиновение значительно облегчало работу.

Реакция на прививку наступала через несколько часов: рука опухала, начиналась лихорадка и рвота. Доктор ходила в соседние бараки собирать новые порции гноя с тел несчастных, которые пережили оспу, а теперь умирали от голода и небрежения. Ей пришлось смириться с тем, что сил и времени хватит лишь для невольников «Гурона», и не обращать внимания на крики и мольбы умирающих, по лицам которых струился гной из лопнувших оспин.

Даже в своем бараке, работая впятером день и ночь напролет, они уделяли каждому из невольников лишь мимолетное внимание, причем только в период наиболее острой реакции на прививку. Раз в день невольники получали немного холодной кашицы из муки и кружку воды. Выздоравливающим приходилось самим заботиться о себе, ползти к ведру за водой или глотать комки каши из кучек, которые Натаниэль раскладывал на деревянных плошках между рядами лежащих тел.

Тем, кто достаточно окреп и мог стоять на ногах, поручили собирать на тачку разлагающиеся тела своих менее везучих соплеменников и вывозить их из барака. Не было ни малейшей возможности зарыть или сжечь трупы; мертвецов сваливали в кучу в кокосовой роще с подветренной стороны и тут же возвращались за новыми.

Дважды в день Робин окликала вахтенных на палубе «Гурона», и за ней присылали вельбот. Больше часа она проводила в кормовой каюте.