– О! – сказал он. – Не золота мне надо. Я желаю другой награды.

«Он сейчас заговорит о любви», – подумала Елена.

– То, что я от вас потребую, покажется вам весьма странным.

– Говорите, – сказала мадемуазель Валеран, уже готовая выслушать признание.

После короткого колебанья он сказал серьезным голосом:

– Мадемуазель, я хочу располагать тремя годами вашей жизни.

При этом удивительном требовании Елена выпрямилась, ошеломленная.

– С какой целью? – осторожно спросила она.

– Цель останется неизвестна вам. В продолжение трех лет вы будете исполнять обязанность, которую я на вас возложу, как бы нелепа она вам ни казалась. Может быть, пройдет этот срок и мне не нужны будут больше ваши услуги. Тогда вы станете свободны. Но может случиться, что завтра или даже накануне последнего дня нашего договора я выставлю вам требование, которому вы обязаны тотчас повиноваться… Словом, в этот срок я буду волен… даже связать вас брачным союзом.

– С вами, может быть? – спросила девушка, вновь обретя хладнокровие.

– О нет! – ответил разносчик с улыбкой. – Не со мной, потому что тогда я не ручаюсь, что смогу сдержать данное слово.

– Как так?

– Если вы выйдете за меня замуж, то по окончании срока уговора, когда придет время освободить вас, я не сделаю ничего во вред себе. Между тем как связанная с другим вы получаете полную свободу, когда пробьет последний час последнего дня вашей услуги.

– Каким способом?

– Самым простым… став вдовой, – сказал Шарль, вновь улыбнувшись.

Этот ответ бросил ее в дрожь. Она чувствовала, что негодяй хотел сделать из нее орудие какого-то ужасного замысла, и это мрачное обещание освободить ее, сделав вдовою, доказывало девушке, что он ни в грош не ставил жизнь человека.

Разносчик опять заговорил после непродолжительного молчания:

– Вы очень молоды, и в ваши лета три года не много значат в сравнении с целой жизнью. В день освобождения ваша красота еще не достигнет полного расцвета.

– Но в мои лета, как вы говорите, нельзя отгадать, какой станет женщина через несколько лет.

Он покачал головой.