Князь обернулся к факельщикам и жестом отправил их прочь. Когда они остались одни, князь присел возле своей молодой супруги.

– Вы правы, – сказал он. – Как сладки минуты, которые проходят в одиноких мечтаниях, вдали от навязчивых людей… Прекрасная ночь!.. Как все спокойно кругом!.. Как далеки мы от всего остального мира!.. Понимаете ли вы, Беатриче, мое счастье?..

Князь взял ее за руку; Беатриче позволила это сделать, хотя чуть-чуть отстранилась, чего старик не заметил.

– Счастье неожиданное, о котором даже не мечталось. Кто бы мог предположить, что среди стольких молодых людей, плененных вашей красотой, вы не выберете ни одного, а вашим избранником стану я, старик, глядящий в могилу?

– Князь…

Манфреди наклонился и прижался губами к руке Беатриче. Это уже не был поцелуй ради приличия. Это был поцелуй любви! Примавера тихо вскрикнула и инстинктивно отдернула руку.

– Что с вами, Беатриче? – спросил старик.

Что с ней?

Когда, обезумев от предложения Малатесты, она лихорадочно искала какой-то выход, чтобы не воспротивиться этому предложению и тем самым разрушить дело защиты государства, которое столь долго она создавала, Примавере вдруг пришла в голову великолепная мысль. Она решила избрать в мужья старого Манфреди. Она просто не подумала в тот момент, что окрыленный ее выбором и радостью старик захочет стать ее супругом не только номинально!

Она искала спасения от ближайшей опасности. А опасность эта сводилась к одному: стать женой Малатесты или одного из молодых синьоров. Примавера знала, что давно стала пассией этого молодого синьора. И она бросилась в объятия старика, которого расценивала как отца. А теперь у князя Манфреди проснулась любовная страсть, и он спешит потребовать свои права.

– Пойдемте, дорогая Беатриче… Вернемся во дворец.

Он опять хотел взять ее за руку, но на этот раз Беатриче отшатнулась с заметным отвращением, что заставило князя побледнеть.

– Что с вами, Беатриче?

– Ничего, – чуть слышно ответила она.

– Но мне кажется, что вы боитесь меня, избегаете меня… С тех пор как я здесь, вы не сказали мне ни слова.

– Оставьте меня на время, синьор, – сделав усилие над собой, сказала Примавера.

Князь Манфреди встал.

– Беатриче, – сказал он серьезно, – вас что-то беспокоит. Вы не хотите поделиться со мной своими заботами?

– Хорошо! – вдруг решилась Примавера. – Не хочу ничего скрывать от вас.

– В добрый час! – согласился Манфреди, горько усмехнувшись. – Говорите, не бойтесь.