— Хорошо, продолжайте наблюдение.

Командир вышел на середину центрального поста.

— Посты погружения! — приказ был повторен по радио, и люди заспешили на свои места.

— Сорок футов! — прорычал Шэдде.

Рулевые горизонтальных рулей принялись вертеть штурвалы, и нос лодки начал подниматься. Затем вновь раздался резкий голос Шэдде:

— Поднять перископ! — Быстро осмотрев горизонт, он задвинул ручки. — Всплывать на поверхность!

— Всплывать! Закрыть главные клапаны! — отдал команду первый помощник.

Гулко захлопнулись клапаны, и тут же последовали быстрые доклады из различных отсеков.

— Главные клапаны закрыты, сэр!

— Всплытие!

— Продуть главный балласт! — скомандовал Каван.

Сработали горизонтальные рули, и раздалось шипение воздуха, нагнетаемого под давлением в балластные цистерны. Сигнальщик отвернул задрайки нижнего люка, и Шэдде поднялся по трапу в боевую рубку.

Первый помощник называл глубины:

— Тридцать футов, сэр… Пятнадцать футов, сэр…

Всплыв, лодка начала покачиваться на волне. Шэдде отвернул задрайки и открыл верхний рубочный люк. Он поднялся на мостик, наблюдатели, сигнальщик и вахтенный офицер последовали за ним.

Норд-вест крепчал, и море было неспокойно. Скорость снизили до двенадцати узлов, но даже при этом волны заливали мостик. Видимость была меньше мили. Радиолокационная антенна, возвышавшаяся над людьми, стоявшими на мостике, обшаривала горизонт.

Наблюдатели заняли свои места, но по приказу Шэдде навигационные огни не включались.

В течение нескольких минут шла бурная деятельность. Саймингтон быстро определил девиацию компаса, проверил радионавигационную систему «Лоран» и положение корабельной инерциальной системы, проверил место корабля. Когда все это было проделано, командующему сообщили о погружении, и ровно через шесть минут после всплытия, лодка вновь погрузилась на глубину двести футов. Скорость была увеличена до двадцати узлов, и корабль лег на курс, направляясь в Богус Бэй.

За час до полуночи Грэйси вызвали к командиру. Шэдде шагал из угла в угол, словно тигр в клетке. При виде радиста он расцвел улыбкой.