Мысль объединить два уголовных дела – надругание над мертвым телом старца и убийство переводчика Кузминых – у Бурцева появлялась. Теперь их можно было смело сводить под одну обложку, назвать, допустим, «Дело семьи Романовых» и раскручивать его уже в ином направлении. Для этого требовалась еще одна срочная командировка в Студеницы, дабы уточнить происхождение и судьбу старца, жившего у Кузминых, и старца, похороненного в Зубцовске. А потом начинать следующий этап – подтягивание к объединенному делу еще одного – о похищении инока Рафаила, который кровно интересует спецслужбу Скворчевского. Только так можно нарисовать общую картину.

Так похожую на «Апофеоз войны».

2

2

А для этой общей картины требовалось во что бы то ни стало отыскать монаха, который, по предположениям службы Скворчевского, якобы находился в неком центре «Удар возмездия». Но слать запросы в Генштаб было бессмысленно, а снова лезть с щепетильными вопросами к Генеральному – себе дороже. Действительно отправит районным прокурором в какой-нибудь Запупинск.

Но он же существовал, этот центр, и занимался чем-то таким, что не давало покоя секретной службе: держал бывшего хранителя «ядерной кнопки», преобразившегося в монаха Рафаила.

Это преображение было единственной лазейкой, сквозь которую можно было проникнуть в таинственное житие каперанга Губского и, пожалуй, в центр. Не сам же он вздумал и подался в монастырь и не сам ушел оттуда. Если его кто-то привез, значит, отец Антоний должен знать этого человека или хотя бы видеть. А если учесть, что интуиция Бурцева верна и настоятель внедрен в церковные круги через КГБ, то появление каперанга можно вообще рассматривать как некую спланированную акцию спецслужб. Губского попросту спрятали в монастыре, но хозяева отыскали и выкрали.

Работа в спецпрокуратуре, контролирующей спецорганы, позволяла Бурцеву получать полную информацию о секретных сотрудниках Госбезопасности, и он без усилий добыл сведения об отце Антонии и погордился за себя, что точно вычислил настоятеля Спасо-Кирилловского монастыря. Тот действительно когда-то был штатным сотрудником КГБ, но слово «был» не применимо к службе такого порядка. Даже если Антоний полностью отдал себя монастырской службе, ему никогда до конца не порвать с прошлым. Это как судно, стоящее на якоре: свобода плавания на длину цепи…

Человек, доставивший Губского в Спасо-Кирилловский монастырь, точно знал, что его там примут, ни о чем не спросят, совершат постриг – короче, спрячут, и потому-то его привезли именно к Антонию, и никуда больше. То есть настоятель принимал каперанга либо от лица, ему известного, либо по какой-то рекомендации.