– Как же, знаю. Инженер с подстанции. С ума сошел.

– Возможно и так… Но ведь тоже уехал – и с концом.

– Но он-то каким боком ко всему этому?

– У него были тесные связи с семьей Кузминых. Очень тесные. И о них Сливков хорошо знал.

– Ну, вы сейчас нам навешаете темняков, – скрывая свое расстройство, хихикнул прокурор. – Да еще каких!.. Если тут замешан КГБ – эту веревочку нам не потянуть. Из Москвы подмога нужна. Больно уж контора серьезная, и концы умеет прятать. Отсюда мы их никак не достанем.

Бурцев хорошо себе это представлял и в какой-то мере жалел местных законников – таинственную спецслужбу, на которую работал головорез Елизаров, и из Москвы-то было не достать, однако ему сейчас требовалось, чтобы в тех местах, где неведомые генерал Клепиков и полковник Скворчевский «обрубали концы» и затирали свои следы, возникло хоть какое-нибудь шевеление. Был необходим постоянный и сильный раздражитель, что-то вроде гвоздя в сапоге, чтобы вынудить их проявиться, заставить выйти на контакт с прокуратурой.

Сесть им на хвост, пока они твой не выщипали…

А там разобраться, кто же у головорезов небесный покровитель.

И если после этого Генеральный скажет «ша», если закон для них не писан, а все их сатанинские действия творятся в интересах государства, то под человеческим разумом можно подводить черту.

– Вы – отсюда, мы – оттуда, – пообещал Бурцев. – Глядишь, кого-нибудь и достанем.

– У нас по городу такие хорошие показатели были за прошлый год, вздохнул прокурор. – Все тяжкие раскрыты… А теперь…

– Егеря Вохмина помните? Свидетелем проходил?

– Как же, помню. Из «Русской ловли».

– Он-то хоть жив?

Кажется, прокурор уже сомневался во всем и, ожидая еще какой-нибудь неприятности, ладонью вытер голову и потянулся к телефону.

– Сейчас… Все выясню! Был жив!.. Позавчера на глухарей звал. Скоро охота открывается…

– Не звоните. – Бурцев отнял у него трубку и положил на аппарат. Найдите только адрес. И еще. В доме, где жили Лидия Васильевна и этот инженер Прозоров, квартировала учительница, – он намеренно говорил сухо и независимо. – Где она сейчас, знаете? И что с ней?

Прокурор уже опасался всего, окончательно расстроенный и сбитый с толку. Видно было, что он знает, но взлелеянная студеницкой жизнью беззаботность сейчас не выдерживала обвала забот, и всякая информация воспринималась с испугом.

– А что с ней? – спросил он, вероятно вспомнив, что у гостя из Москвы с Ксенией были отношения, и предчувствуя, что сейчас на его голову свалится еще не испытанный гнев.

– Это я спрашиваю, что с ней, – поправил Бурцев.