– Успокойся, Дрозд. Не волнуйся, – советовал Карл.

– Как только кто-нибудь говорит мне «Не волнуйся!», я тут же пугаюсь до смерти, парень.

– Марко и половина надзирателей едят из наших рук. Когда придет время тебе уходить отсюда, они расстелют для тебя красный ковер, чтобы ты вышел, не запачкав подошв.

– И когда же это будет, парень? – настаивал Джонни.

– До тебя не доберутся с иглой еще два года, как говорит твой адвокат. Значит, время у нас есть, – объяснил Карл. – Через десять месяцев кончится мой срок, и я выйду отсюда. У нас уже все подготовлено. Как только меня выпустят, я подготовлю все на воле. Мы сделаем все безупречно.

– И будем проворачивать дела вместе на воле, как здесь?

– Можешь поставить на это свой сладкий член.

– Не знаю, Карл. – Джонни, казалось, сомневался. – Я думал об этом. Когда я выйду, я буду меченый, с двенадцатью убийствами на счету. За мою голову назначат миллион долларов, а плакаты «Разыскивается» будут развешаны в Техасе и США везде. С такой физиономией, как моя, меня сразу узнают. И все охотники за головами в северном полушарии пойдут по моему следу, – мрачно перечислял Джонни свои опасения. – Где мне спрятаться?

Обоих этот вопрос заставил замолчать.

– Откуда ты, Джонни? – неожиданно спросил Карл. Джонни, не понимая, посмотрел на него.

– Глупый вопрос. Я тебе уже говорил, что я из Накодочеса, самого крутого города в штате Одинокой Звезды[31].

– Я спрашиваю, где ты родился. Ты говоришь не как уроженец Техаса.

– Родился? В Африке, парень.

– А где в Африке?

– Как, по-твоему, меня зовут, белый?

Джонни усмехнулся.

– Джонни.

– А дальше?

– Джонни Конго.

– Точно, парень! Джонни Конго. Это я и есть. Моему дедушке принадлежала половина целой страны. Он был главным вождем всей этой чертовой глухомани.