— Саба, — говорит он.

— Она очень даже ничего, — говорю я, — приятная. Она старинная подруга моей мамы.

Да, у меня все получилось. У меня было достаточно времени, чтобы подумать об этом.

— Саба, — повторяет он.

Я знаю, что это какой-то детский лепет, но просто не могу уже остановитца. И я не осмеливаюсь смотреть на него. Я боюсь, што если взгляну на него, то должна буду што-то сказать или сделать, а я не хочу. Не знаю, што именно это значит, но у меня такое... чувство, што я иду вдоль узкого гребня скалы, и моя нога может соскользнуть в любой момент. Я должна только думать о Лью, думать только о том, почему я здесь, и всё будет как надо.

— Што ж, я лучше вернусь, — говорю я.

Я пытаюсь проскользнуть мимо него, но он хватает меня за руку. Останавливает меня. Мы стоим так близко к друг другу. Слишком близко.

— Останься, — говорит он.

Прежде, чем я могу остановить себя, я смотрю на него. Ошибка. Горячие серебряные глаза. Прожигают меня. Мое сердце трепещет.

Он наклоняет голову вниз.

— Останься со мной, — шепчет он мне на ухо. — Ненадолго.

— Я... я должна идти, — бормочу я.

— Прошу тебя, — говорит Джек.

Его дыхание гладит мне кожу. Теплый запах Джека. Я чувствую себя слабеющей. Опасно. Я себя... всегда так чувствую, когда рядом с ним... это опасно. Я выдергиваю свою руку.

— Нет, — говорю я. — Я... я не могу. Спокойной ночи, Джек.

Я прохожу мимо него. Я ухожу к лагерю. Я не могу двигатца быстро.

Он не отвечает.

* * *

Солнце, раскаленное добела, весь день нещадно обрушивалось на наши головы. Около полудня, тропинка стала крутой и каменистой. Нам пришлось спешитца, и взять лошадей под узды, как только мы начали взбиратца. Мы собираемся пересеч горный хребет и это наш последний большой перевал, прежде чем мы окажемся на Полях Свободы. Джек говорит, што хочет добратца туда до наступления ночи, но по этой местности не удаетца быстро передвигатца.