Отныне, господа члены совета, этот смелый человек навсегда будет мне любимым сыном, и я верю, что мои внуки, которые будут носить его имя, сохранят немеркнущую честь имени, в давние дни прославленного моими дедами. Если бы я знал, как благодарить вас за интерес, проявленный вами к моему детищу, я бы души своей не пожалел ради этого.
Синегорцы воздали должное речи воеводы — по традиции выхватили и подняли свои кинжалы.
Из дневника Руперта
Из дневника Руперта
Около недели мы ждали послание из Константинополя в уверенности, что нам либо объявят войну, либо поставят вопросы в такой форме, что война станет неизбежной. Национальный Совет остался в замке Виссарион как гость воеводы, которому, согласно завещанию моего дяди, я приготовился передать все его имущество. Между прочим, вначале он отказывался, и только когда я показал ему письмо дяди Роджера и убедил его прочесть акт передачи, заранее составленный мистером Трентом, он сдался на мои уговоры. И наконец сказал:
— Поскольку вы, мои добрые друзья, так устроили дело, я должен согласиться — пусть даже из уважения к воле покойного. Но запомни, я соглашаюсь сейчас, оставляя за собой право отказаться потом, если я так захочу.
Константинополь молчал. Гнусные интриги турок следовало бы отнести к разряду «подстроенных дел», которые являются частью государственной политики низкого сорта: в них признаются в случае удачного исхода, их отрицают в случае провала. Ситуация была такова: Турция бросила игральную кость и проиграла. Ее люди погибли, ее судно было конфисковано. Прошло дней десять с того самого дня, как корабль лишился экипажа — точнее, всего живого, что было на борту (сломал себе шею, по выражению Рука), — и наш адмирал, приведя корабль в ручей, поставил его в док за бронированными воротами, и вот тогда мы увидели в «Рома» заметку от 9-го июля, перепечатанную из «Константинополь джорнэл».
ПРОПАЛ ТУРЕЦКИЙ БРОНИРОВАННЫЙ КОРАБЛЬ СО ВСЕМ ЭКИПАЖЕМ Из Константинополя пришло сообщение о гибели одного из новейших и лучших кораблей турецкого военно-морского флота, «Махмуд», который со всей командой и капитаном Али Али затонул в штормовую ночь 5 июля недалеко от Кабреры у Балеарских островов. Ни спасшихся, ни обломков затонувшего корабля не было обнаружено судами «Пери» и «Мустафа», шедшими на выручку; не поступило никаких сведений такого характера и с побережья островов, где были проведены тщательные поиски. «Махмуд» имел на борту удвоенный экипаж: дополнительную команду взяли в учебный рейс на этом оснащенном по последнему слову военной науки корабле, несшем службу в Средиземном море.