Она лгала и краснела, боясь, что он поймет ее обман. Но он слушал с напряженным вниманием и всему верил: он не мог даже подумать, что Таня способна говорить неправду.

— Да, хороший старик, — сказал он, выслушав ее объяснение. — Ты письма мои получала?.

— Получала… А потом мне сказали…

— Что тебе сказали?

— Что ты пропал без вести.

Он сжал ее пальцы в своих руках и, будто желая успокоить ее, ответил:

— Напрасно поторопились списать меня со счета!

— Береги себя, Сашок!

Он посмотрел ей в глаза, потер ладонью небритые щеки и спросил:

— А как?

Она искренне созналась:

— Не знаю.

И опять они сидят молча, крепко сжимая руки друг другу, пытаясь найти слова нужные и правильные, внутренне огорчаясь тем, что они, эти слова, не приходят.

— Тебя хотят оставить здесь… у Петра Петровича, — проговаривается Таня.

— Я найду для себя другое место, Танюшка!

— А может, останешься? Мы будем встречаться, Сашок. А? Тут тебе дело хотят подыскать. В общем, какое-то интересное задание… Только молчи пока, ладно?

— Молчу! — Он покорно кивнул головой. — Мы будем встречаться?

— Будем, Сашок!

Голос у нее вот-вот сорвется, а на глазах выступили слезы. Сашок заметил это.

Он всмотрелся в часы на стене и улыбнулся: