— Это было бы такое счастливое волнение!

— Признаться тебе честно, дочка, были у меня опасения: делу бы твоя любовь не повредила.

— Да разве настоящая любовь может повредить делу! — пылко возразила она. — Неужели ты забыл про свои молодые годы?

— Не забыл. Помнишь, как я тебе рассказывал: на все готов был пойти, чтобы доказать свою любовь. От любви пьяным ходил. Да и сейчас люблю. Хорошая любовь что драгоценный металл: и с годами не тускнеет!

— Вот видишь! — Таня одобрительно кивнула головой. — Тогда и меня лучше поймешь…

— Давно понял. Да вот положение твое похуже моего. Все тебе надо прятать — и любовь, и ненависть.

— Завтра день рождения, — нетерпеливо заговорила Таня. — Неужели я увижу Сашка?

Никита Иванович подошел к ней и, решительно кивнув головой, сказал:

— Увидишь! А может, и перебросишься парой слов.

— Батька, а вдруг в крепости Сашок, да другой, а? — испуганно спросила она.

— Александр Иванович Щеголев, черноглазый, боевой паренек, родом из твоего города, все зовут его не иначе, как Сашок…

— Это он! — Таня посмотрела на Поленова и, не удержавшись, заплакала.

2

Дверь в доме Петра Петровича оказалась открытой, из комнаты валил пар. Заслышав чьи-то шаги, Калачников окликнул:

— Кто там? Проходите, проходите!.. А, борода, добро пожаловать!

Петр Петрович закрыл дверь и попросил раздеваться. Он посматривал то на Поленова, то на его молодую спутницу.

— Дочка! Танька! — представил Никита Иванович. — Что же вы дверь-то раскрыли, Петр Петрович? У вас совсем не жарко!

— Воздух в комнате очищаю, — пояснил Калачников. — Садитесь, садитесь, пожалуйста!.. Редактор ни свет ни заря заходил. Вы, говорит, лично знали Мичурина. Напишите, говорит, что он шарлатан и безбожник. Разделайте, говорит, его под орех, большой гонорар получите. Обещал я ему, пусть только отстанет. Напишу, когда рак свистнет!

Тане не сиделось на месте. Она все еще никак не могла поверить, что увидит — и не когда-нибудь, а сегодня — живого и невредимого Сашка. Ее мало интересовала беседа батьки с Калачниковым, ей хотелось побыть одной со своими мыслями и чувствами. Никита Иванович понял ее состояние и сказал:

— Можешь погулять, Танька. Но уговор: дальше чем за пять метров от дому не уходить!